Что такое вера. Чем отличается вера от религии? Недостаток точных знаний из Библии

ВЕРА

Глубокое, искреннее, пронизанное эмоциями принятие какого-то положения или представления, иногда предполагающее определенные рациональные основания, но обычно обходящееся без них. В. позволяет признавать некоторые утверждения достоверными и доказанными без критики и обсуждения.
Своей непосредственной очевидностью и нерасчлененностью ведущего к ней пути В. близка интуиции. Как и , В. субъективна. В разные эпохи предметом искренней В. были диаметрально противоположные воззрения: то, во что когда-то свято веровали все, спустя большинству представлялось уже наивным предрассудком. В. затрагивает не только , но и эмоции; нередко она захватывает всю душу и означает не только интеллектуальную убежденность, но и психологическую расположенность. В отличие от В. интуиция, даже когда она является наглядно-содержательной, затрагивает только разум. Если интуиция - это непосредственное усмотрение истины и добра, то В. - непосредственное тяготение к тому, что представляется истиной или добром; интуиция - способ открытия нового содержания, В. - способ удержания такого содержания в душе и разуме.
Принятие каких-то положений или представлений является функцией не только разума, но и др. сторон духовной жизни человека. Поэтому основания принятия идей и представлений достаточно сложны, а нередко и просто противоречивы. Иногда намечается следующая цепочка разных модусов принятия, определяемая двумя основными факторами - степенью обоснованности рассматриваемых идей или представлений и психологической расположенностью к ним: знание - - вера - безразличие - неверие - - . Противоположностью знания является здесь заблуждение, противоположностью убеждения - сомнение, противоположностью В. - неверие; модусы возрастающего принятия идей или представлений - В., убеждение, ; модусы возрастающего неприятия - отсутствие В., сомнение и заблуждение; нейтральное (безразличие) означает отсутствие как В., так и неверия в рассматриваемое положение, равнодушие к нему. Данная цепочка, небесполезная в отдельных случаях, вызывает, однако, серьезные возражения, вызванные в первую очередь сложностью отношений между В. и знанием. В. может быть не только первым шагом на пути к обоснованному знанию, но и шагом, уводящим от знания и препятствующим его достижению.
В зависимости от способа, каким оправдывается В., различают рациональную В., предполагающую некоторые основания для своего принятия, и нерациональную В., в случае которой факт В. считается достаточным для ее оправдания. Самодостаточную В. иногда называют «слепой». Напр., религиозная В. в не требует к.-л. обоснования чуда, помимо самого акта В. в него. Ни рациональная, ни тем более нерациональная В. не гарантирует истины. Напр., если кто-то твердо верит в внеземных цивилизаций, то отсюда не вытекает, что они действительно есть.
Иногда знание определяется как оправданная, истинная В.: знает какое-то положение, если он верит в это положение, и является в этом случае истинным. Данным определением знание сводится к В. и истине, но вряд это делает знания более ясным. К тому же знание нередко абстрактно и лишено того эмоционального накала, который всегда характерен для В. Ближе к В. стоит убеждение, которое всегда подкрепляется определенными чувствами субъекта. «Как всякое интеллектуальное , искреннее несет в себе также и эмоциональную нагрузку. С его помощью мы стараемся уверить, убедить тех, кому мы адресуем » (М. Полани).
Соотношение знания и убеждения, с одной стороны, и В. - с , во многом неясно из-за их связи с разными плоскостями духовной жизни. Очевидно лишь, что знание, убеждение и В. существенно переплетены, могут взаимно поддерживать друг друга, и разделение их и отнесение к разным сторонам единой человеческой духовной жизни может быть только временным и условным.
Предположения не становятся частью науки до тех пор, пока их кто-нибудь не выскажет с убеждением и не заставит в них поверить. В. стоит не только за отдельными положениями, но и за целостными концепциями или теориями. Основные трудности их сравнения и выбора между ними вызваны чаще всего разными верованиями, стоящими за ними. Разные системы В. используют понятия, между которыми невозможно установить обычные логические отношения; такие системы заставляют своих сторонников видеть вещи по-разному и предполагают разные методы обоснования и оценки выдвигаемых положений. Этими чертами характеризуются и отношения между старой и приходящей ей на смену новой теорией, в силу чего переход от признания одной теории к признанию другой аналогичен «акту обращения» в новую В. и не может быть осуществлен шаг за шагом на основе логики и нейтрального опыта. Как показывает науки, этот переход происходит сразу, хотя не обязательно в один прием, или не происходит вообще при жизни современников.
Определенная верований лежит в основе не только определенных теорий, но и самой науки в целом. Эта система задает предпосылки научного теоретизирования и определяет то, что отличает научное от идеологического, утопического или художественного мышления. Наука соответствует предметной противопоставленности всего присутствующего потому, пишет М. Хайдеггер, что она со своей стороны в качестве теории собственно и доводит действительное до предметного противостояния; « устанавливает действительное; «то, что существует» - напр., человек, история, - выступает как действительное в его предметной противопоставленности и что тем самым наука оказывается теорией, фиксирующей действительное и устанавливающей его в предметном статусе, для средневекового человека было бы таким же странным, как для греческого мышления - сбивающим с толку». Совокупность мыслительных предпосылок науки размыта, значительная их часть носит неявного знания. Этим прежде всего объясняется то, что науку трудно сколь-нибудь однозначно отграничить от того, что наукой не является, и определить исчерпывающим перечнем правил.
Важное В. придает филос. , считающая ее, наряду с традицией, авторитетом, здравым смыслом и вкусом, одной из основ человеческого существования.
Аргумент к В. относится к аргументации контекстуальной, убедительность которой зависит от аудитории. Такой представляется естественным и веским, как , лишь тем, кто разделяет соответствующую систему В. или склоняется к ее принятию. Др. аргумент к В. может казаться субъективным или даже пустым, поскольку верить можно в самые нелепые утверждения. Вместе с тем в ситуации радикального инакомыслия, непримиримого «разноверия» аргумент к В. может оказываться едва ли не единственным. Если рассуждения и доводы бессильны, твердой, неотступной В. может со временем сыграть какую-то роль. Аргумент к В. не так редок, как это иногда представляется. Он встречается в науке, особенно в периоды ее кризисов. Он неизбежен при обсуждении многих вопросов, напр. вопроса о будущем человечества или вопроса о предпосылках научного мышления. Этот аргумент обычен в общении людей, придерживающихся какой-то общей системы В.
Аргумент к В. был основательно скомпрометирован в Средние века противопоставлением религиозной В. разуму, убеждением, что «конкретная » В. стоит выше «абстрактных истин умозрения». Фил ос. герменевтика подчеркнула неустранимость аргумента к В. при обсуждении проблем, касающихся жизни и деятельности человека.

Философия: Энциклопедический словарь. - М.: Гардарики . Под редакцией А.А. Ивина . 2004 .

в некоторых религ. системах центр. мировоззренч. и одновременно психологич. , включающая, во-первых, принятие определ. утверждений (догматов) , напр. о бытии и природе божества, о том, что есть и зло для человека и т. п., и решимость придерживаться этих догматов вопреки всем сомнениям (оцениваемым как «искушения») ; во-вторых, личное доверие к богу как устроителю жизни верующего, его руководителю, помощнику и спасителю во всех конкретных ситуациях, посылающему страдания и предъявляющему трудные требования для блага самого верующего; втретьих, личную верность богу, на «служение» которому верующий отдаёт себя (во всех языках, с крыми изначально связано те-истич. религий, «В.» и «верность», а также «верующий» и «верный» обозначаются соответственно тем же словом) . Столкновение В. с рационалистич. критикой приводит к одной из трёх позиций, выявляющихся в различных направлениях теологии: либо В. предлагаются разуму как аксиомы, сами не подлежащие ни доказательству, ни критике, но дающие отправную точку для цепи логич. умозаключений ( Августина и Ансельма Кентерберийского «верую, чтобы понимать») , либо предпринимаются попытки умозрительно обосновать их, переводя на язык филос. конструкций и нередко рационалистически переосмысляя (максима Абеляра «понимаю, чтобы веровать») , либо, наконец, с вызовом декларируется полная несовместимость В. с «немощным» человеч. разумом (максима «верую, ибо нелепо», ложно приписываемая Тсртуллиану, но находящая известные соответствия и у него, и у Петра Дамиани, и отчасти у Кьеркегора) . 2-я позиция приводит к поглощению теологии идеалистич. философией, 3-я - к разрыву между теологией и философией, поэтому ортодоксальная теиетич. обычно исходила из 1-й позиции.

Проблематика В. распространена в тех же границах, что и теологии: религии типа грекоримского или синтоистского язычества не знают понятия В. как внутр. состояния и требуют от человека соблюдения ритуальных и традиц.-моральных предписаний и запретов; в иудаизме, христианстве и исламе понятие В. почти совпадает с понятием религии (выражение «христ. В.» и «христ. » употребляются как ) .

В философии Канта В., оторванная от религиозно-конфессиональной , переосмысливается как позиция разума, принимающего то, что логически недоказуемо, но необходимо для обоснования морального императива (см. Категорический ) .

Философский энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия . Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов . 1983 .

ВЕРА – принятие чего-либо за истину, не нуждающееся в необходимом полном подтверждении истинности принятого со стороны чувств и разума и, следовательно, не могущее претендовать на объективную . В англ, языке наиболее четко различаются теоретическая вера в то, что есть (belief), и религиозная вера (faith). Хотя и религиозная вера и научная «вера» (предположение , гипотеза) опираются на факты, в то время как последняя со своими предпосылками, связывающими идеи и выводы, остается в пределах познаваемого (естественного) и законосообразного, религиозная вера переходит в область непознаваемого (сверхъестественного, метафизического) и распространяет свободу, которую она принимает для мира сверхъестественного, также и на природу. Что о трансцендентных, внеприродных и сверхъестественных вещах никакое знание невозможно, показал Кант в своей критике разума: «Я должен был ограничить знания (иллюзорного знания о якобы трансцендентных вещах), дабы дать вере (в идеи и идеалы как направляющие пункты человеческих стремлений)» («Критика чистого разума»). В религиозном смысле вера означает, с одной стороны, действие и (доверчивая преданность и верность), с др. стороны, согласно христ. учению, «сверхъестественную », которая возможна благодаря милости Бога. В этическом смысле вера означает то же самое, что доверять, своего рода моральную силу, которая предполагает душевную стойкость. Вера – основа доверия. Оправданием этой веры является только нравственной ценности др. личности. Вера всегда есть риск, т. к. это чувство может ошибаться. Она по своей сути всегда «слепа», ибо та вера, которая имеет надежное и объективную гарантию, – не настоящая, в ней отсутствует решающий риска собственной личностью. Кто знает, тот не может верить. Слепая вера (или слепое доверие) есть в своем роде высшее испытание моральной силы, подлинный единства во всех наиболее глубоких отношениях человека к человеку.

Философский энциклопедический словарь . 2010 .

ВЕ́РА

слепая убежденность в существовании сверхъестеств. мира (богов, духов, демонов и т.д.); характерная особенность всякой религии. Религия считает, что В. не нуждается ни в каких доказательствах, т.к. покоится не на данных опыта или доводах разума, а на божеств. откровении и религ. догматах (см. Догматы религиозные). В. в корне противоположна науч. знанию (см. Наука).

Конфликт между В. и знанием имел место уже в Древней Греции. Он обострился в период, когда сложилось в законч. догматич. систему, отрицавшую знание и логич. мышление. Уже Тертуллиан (ок. 160–222) открыто выступал против разума, провозглашая парадокс: "верую потому, что абсурдно". Так как религ. положения не могут быть логически объяснены, то христ. церк. авторитеты учили, что "высшие истины" доступны только В., которая якобы выше знания и предшествует ему. Так, Августин Блаженный (354–430) утверждал, что задача богословия – познать в свете разума то, что уже принято верой. В 11 в. богослов Ансельм Кентерберийский заменил изречение Тертуллиана своей компромиссной формулой "верю и понимаю". Такую же эклектич. позицию занял и Фома Аквинский (1225–1274), к-рый говорил о "гармонии" между В. и разумом при приоритете веры. В 13 в. схоластич. направление ср.-век. философии (см. Схоластика) стремилось к обоснованию религ. догматов при помощи хитроумных логич. построений. При этом ей невольно пришлось отвести нек-рое место человеч. разуму и логич. мышлению, делать попытки "примирить" знание и В., невольно выявляя нелепость религ. догматики. Напр., в связи с В. в то, что для бога нет ничего невозможного, схоласты задавались вопросами о том, может ли убить самого себя или сделать, чтобы дважды два не было четыре и т.д. Попытки примирения науки и религии в конце концов превратились в попытки разграничения областей знания и В. Уже ср.-век. номиналисты (см. Номинализм) склонялись к о необходимости размежевания прав В. и знания, что в конечном итоге привело к возникновению учения о двойственной истине, согласно к-рому то, что истинно с точки зрения богословия, может быть в то же время ложно с точки зрения философии, и наоборот. Сторонники этого учения говорили, что " В." и истина знания отличаются друг от друга и вместе с тем друг друга не исключают. Нек-рые богословы (напр., Лютер) старались использовать учение о двойств. истине для наступления В. на знание. Однако целый ученых и философов эпохи Возрождения привлекали это учение для доказательств независимости знания от веры. Ф. Бэкон выдвинул лозунг: "знание есть " и доказал, что истину надо искать в данных опыта и наблюдений, а не в потемках схоластики и в цитатах из свящ. книг.

С развитием капитализма быстрыми темпами стали развиваться различные отрасли науч. знания. Вместе с тем богословы спекулировали на трудностях науки, указывая на то, что существуют непреодолимые "границы познания" и что область В. начинается именно там, где кончается область знания. В этом отношении теология получила поддержку со стороны агностицизма Канта, к-рый, по словам Ленина, своим учением об окончат. границах познания "принижает знание, чтобы очистить место вере" ("Философские тетради", 1947, с. 147). Агностицизм Канта опровергнут успехами науки и практики. Католич. выступала и выступает с обоснованием В., стараясь поставить науку в "определенные границы". 20-й вселенский собор в Ватикане (1869–1870) провозгласил анафему всякому, кто будет считать утверждения науки истинными тогда, когда они противоречат религ. учению. В "Догматическом уставе католической веры" этого собора вместе с тем говорится, что В. не должна быть слепым движением души и что не может быть никакого действит. расхождения В. и разума, т.к. знания произошли от бога. В 20 в. папа Пий XII неоднократно выступал с заявлением, что "церковь – друг науки", отметив, однако, при этом, что церкви приходится вмешиваться в науку, чтобы предостеречь ее от "ошибок против В.".

Г. Гурев. Москва.

В совр. бурж. философии положение о "соединении" В. и знания, богословия и науки выдвигают неотомисты, к-рые утверждают, что в вопросах мировоззрения наука не должна претендовать на вынесение окончат. решений, предоставляя это религии, дающей якобы знание. Философия экзистенциализма пытается на место традиц. догматич. В. поставить какую-то наукообразную В., в к-рой знание подкрепляло бы религию. В работе "Философская вера" ("Der philosophische Glauben", 1948) нем. экзистенциалист Ясперс пытается обосновать особую "философскую" В., совмещающую веру в науку с верой в бога. Совр. , пытаясь совместить В. и знание, исходит из положения, что истинным является не то, что верно отражает , а то, в чем люди уверены и что практически выгодно. Поэтому они утверждают, что религ. представления якобы не менее достоверны, чем любые науч. истины, ибо если массы людей верят в данного суждения или понятия, то можно считать их истинными. На этом основании совр. буржуазии объявляют В. и даже новой совр. религией масс (см., напр., М. Рединг, "Фома Аквинский и Карл Маркс" – "Thomas Aquin und Karl Marx", 1953).

На самом деле, марксистско-ленинская борется против всяких попыток совместить В. и религию с наукой и знанием. Осн. критерием науч. знания марксизм считает не В., а практику. Практика обществ. борьбы подтверждает истинность положений марксистско-ленинской теории о законах развития общества, о неизбежности смены капитализма социализмом. Историч. успехи социализма порождают в среде трудящихся доверие к марксистской теории, внутр. убежденность в правильности науч. предвидения, уверенность в победе коммунизма. Эта уверенность опирается на овладение законами природы и общества, на достижения науки и историч. практики масс, от к-рых зависит реальное осуществление принципов и идеалов марксизма-ленинизма. Внутр. убежденность, уверенность в победе идеалов истины, добра и справедливости играли большую роль в истории социальных движений и классовой борьбы, являясь могучим средством для подъема воодушевления, энтузиазма и героизма мас с. Уверенность в победе коммунизма, вера в правоту своего дела является источником высокой моральной стойкости людей в социалистич. обществе. В сфере непосредств. общения людей вера в высокие нравств. качества человека, доверие к людям являются основой для таких высоких моральных чувств, как , любовь и т.д.

Такая В. основывается не на стремлении к какому-то потустороннему началу, а на осознании массами своих сил. Поэтому она в корне противоположна религ. В. Для пролетариата, – говорил Горький, – прошло то время, когда вера и знание враждовали, как и правда. Его верование – познания человеком силы своего разума и, создавая героев, он не создает и не создаст богов (см. "О литературе", 1953, с. 689).

Лит.: Скворцов-Степанов И. И., О вере в бога и дьявола, М., 1937; Крывелев И. Α., Об основном определяющем признаке понятия религии, в кн.: Вопросы истории религии и атеизма. Сб. статей, [т.] 4, М., 1956, с. 24–54; его же, Современное и наука, М., 1959; Гурев Г. Α., О вере в бога, М., 1954; его же, О вере в души, М., 1958.

Философская Энциклопедия. В 5-х т. - М.: Советская энциклопедия . Под редакцией Ф. В. Константинова . 1960-1970 .

ВЕРА-в некоторых религиозных системах центральная мировоззренческая позиция и одновременно психологическая установка, включающая, во-первых, принятие определенных утверждений (догматов), напр. о бытии и природе Божества, о том, что есть благо и зло для человека, и т. п., и решимость придерживаться этих догматов вопреки всем сомнениям (оцениваемым как “искушения”), во-вторых, личное доверие к Богу как устроителю жизни верующего, его руководителю, помощнику и спасителю во всех конкретных ситуациях, посылающему страдания и предъявляющему трудные требования для блага самого верующего; в-третьих, личную верность Богу, на “служение” которому верующий отдает себя (во всех языках, с которыми изначально связано становление теистической религии, вера и “верность”, а также “верующий” и “верный” обозначаются соответственно тем же словом). Столкновение веры с рационалистической критикой приводит к одной из трех позиций, выявляющихся в различных направлениях теологии: либо догматы веры предлагаются разуму как аксиомы, сами не подлежащие ни доказательству, ни критике, но дающие отправную точку для цепи логических умозаключений (максима Августина и Ансельма Кентерберийасого “верую, чтобы понимать”), либо предпринимаются попытки умозрительно обосновать их, переводя на язык философских конструкций и нередко рационалистически переосмысляя (максима Абеляра “понимаю, чтобы веровать”), либо. наконец, с вызовом декларируется полная несовместимость веры с “немощным” человеческим разумом (максима “верую, ибо нелепо”, ложно приписываемая Термуллиану, но находящая известные соответствия и у яего, и у Петра Домнами, и отчасти у С. Кьеркегора).

Вторая позиция приводит к поглощению богословия идеалистической философией, третья - к разрыву между богословием и философией, поэтому ортодоксальная теистическая теология обычно исходила из первой позиции.

Проблематика веры распространена в тех же границах, что и явление богословия: религии типа греко-римского или синтоистского язычества не знают понятия веры как внутреннего состояния и требуют от человека соблюдения ритуальных и традиционно-моральных предписаний и запретов; в иудаизме, христианстве я исламе понятие веры почти совпадает с понятием религии (выражения “христианская вера” и “христианская религия” употребляются как синонимы).

Переосмысление и функционирования концепта веры можно найти в различных философских системах. Так, в философии Канта вера, оторванная от конфессиональной традиции, переосмысливается как позиция разума, принимающего то, что логически недоказуемо, но необходимо для обоснования морального императива (см. Категорический императив). В 20 в. под влиянием экзистенциализма становится привлекательным понятие веры, не имеющей догматически сформулированного предмета или по крайней мере ориентированной в первую очередь не на него; оно артикулируется во внеконфессиональной философии (напр., у А. Ясперса), но может использоваться в конфессиональной полемике, напр. в споре иудаизма против христианства (Бубер М. Два образа веры. М-, 1995), в споре современных направлений протестантизма против традиционных парадигм теологии (программа “керигматического” подхода у Р. Булыпмана) и т. п.

Который дает человеку уверенность в его взглядах и оценках реальности. Убеждения формируют поведение человека и влияют на его деятельность.

Когда человек сознательно принимает какие-то идеи или факты, это и есть убеждение. Убеждения могут возникать как результат собственной мыслительной деятельности или как результат общения с убеждающими.

Метод убеждения немаловажен в процессе воспитания и в других сферах деятельности, например, религиозной сфере.

Как правило убеждение - это то, что человек считает истиной , хотя убеждения могут быть и ложными.

Стивен Кинг назвал убеждение - источником воображения. Таким образом он подчеркнул его ценность для творчества. Объясню на примере самого автора. Если ты веришь в то, что десятицентовая монетка на рельсах может пустить под откос товарный поезд, то ты лучше напишешь об этом рассказ, чем тот, кто не верит. Если ты - режиссер, убежденный в существовании привидений, то ты и должен снимать фильм про дом с привидениями.

Вера.

Верой нередко называют высшую степень убеждения. Это недалеко от истины, но приведем более конкретное определение.

Вера - это особый вид убеждения, при котором человек считает что-либо истиной без предварительного анализа, проверки. Это убеждение-аксиома, которое не нуждается в доказательствах.

Мало того, что вера - это принимаемые безоговорочно факты, она еще может стать основой мировоззрения человека, влиять на его суждения, поступки, поведение в обществе.

В религии, прошу прощения за тавтологию, вера означает религию . Например, мусульманская вера, - то есть религиозное учение.

С точки зрения философии вера - это знание, которому нет доказательств. Когда доказательств нет, их заменяют верой. Галилей верил, что Земля круглая. Теперь это доказано, и не требует веры, - это факт. Таким образом в философии вера часто является синонимом убеждения.

В искусстве вера часто является источником вдохновения, а иногда и самим вдохновением. Возвратимся к Стивену Кингу. В его понимании убеждение дает толчок идее, созданию сюжета. А вера - это вдохновение, позволяющее его реализовать.

Ве́ра –
1) добровольный союз между Богом и человеком;
2) христианская , внутренняя убеждённость человека в существовании Бога, сопряженная с высшей степенью доверия к Нему как Благому и Мудрому Вседержителю, с желанием и готовностью следовать Его благой воле;
3) сухое согласие разума с фактом существования Бога; знание о Боге и Его воле, не сопровождающееся желанием её исполнять (бесовская вера) ();
4) религиозный культ, верование (ложное).

На древнееврейском языке слово «вера» звучит как «эмуна» – от слова «аман», верность. «Вера» – понятие очень близкое к понятию «верность, преданность».

Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом (). «Без веры угодить Богу невозможно» (). – «вера, действующая любовью» ().

Существуют три уровня веры , три ступени духовного восхождения, основанные на трёх силах души (уме, чувствах и воле): вера как рассудочная уверенность, вера как доверие и вера как преданность, верность.

1 . Вера как уверенность – это рассудочное признание какой-либо истины. Такая вера не влияет на жизнь человека. Предположим, кто-то верит, что мы есть. И что нам с того? Внутренний мир человека от такой веры мало меняется. Для него Бог является как бы одним из объектов вселенной: есть планета Марс, а есть и Бог. Поэтому такой человек не всегда соотносит веру со своими поступками, не пытается внимательно выстраивать свою жизнь по вере, а действует по принципу «Я сам по себе, а Бог Сам по Себе ». То есть это просто признание своим умом факта существования Бога. Кроме того, обычно такая вера иллюзорна, спроси такого верующего «Кто есть Бог?» и услышишь наивные фантазии, не имеющие ничего общего с .

2 . Вторая ступень – вера как доверие . На этом уровне веры человек не просто рассудочно соглашается с существованием Бога, но чувствует присутствие Божие, и в случае скорби или жизненных трудностей непременно вспомнит про Бога и станет молиться Ему. Доверие предполагает надежду на Бога, и человек уже старается сообразовывать свою жизнь с верой в Бога.
Впрочем, если ребёнок доверяет своим родителям, это ещё не значит, что он всегда будет их слушаться. Иногда дети пользуются родительским доверием для оправдания своих проступков. Человек доверяет Богу, но сам не всегда бывает верен Ему, оправдывая свои страсти греховностью окружающих. И хотя такой человек время от времени молится, он редко старается побеждать свои пороки, не всегда бывает готов сам чем-то пожертвовать для Бога.

3 . Самая высокая ступень – это вера как верность . Истинная вера – это не только знание о Боге (которым обладают даже бесы ()), но знание, влияющее на жизнь человека. Это не только признание Бога своим умом, и не только доверие Ему своим сердцем, но и согласование своей воли с волей Божьей. Только такая вера может выражать , потому что истинная любовь немыслима без верности. Такая вера становится основанием для всех мыслей и поступков человека и только она – спасительна. Но это предполагает и внутренний труд над собой, победу над своими и обретение евангельских .
Итак, душа человека состоит из трёх сил — , и ; истинная вера задействует их все.

Вера в отношении к другим добродетелям

«Во главе святых добродетелей стоит вера – корень и суть всех святых добродетелей. Из нее вытекают вся святые добродетели: молитва, любовь, покаяние, смирение, пост, кротость, милосердие и др.
преподобный

Источник веры

Вера даруется Богом (), тому, кто её ищет. Святитель говорил, что вера, как искра, зажжённая от Духа Святого в сердце человеческом, разгорается теплотой любви. Он называет веру светильником в сердце. Когда горит этот светильник, человек видит духовные вещи, может верно судить о духовном и даже видит невидимого Бога; когда же не горит – в сердце темно, там мрак неведения, там заблуждения и пороки возводятся в достоинство добродетелей.

Слагаемые веры

Вера слагается из человеческого произволения (желания, воли) и действия Божественной . Она есть святое таинство, в котором согласуется человеческая воля и Божественная благодать (см. ).

святитель

Выражение веры

Веру можно подразделить на умозрительную () и деятельную, живую, выражающуюся в исполнении Евангельских . Эти виды веры взаимно дополняют друг друга в человеческом спасении.

«Вера, если не имеет дел, мертва сама по себе. Но скажет кто-нибудь: «ты имеешь веру, а я имею дела»: покажи мне веру твою без дел твоих, а я покажу тебе веру мою из дел моих. Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют, и трепещут. Но хочешь ли знать, неосновательный человек, что вера без дел мертва? Не делами ли оправдался Авраам, отец наш, возложив на жертвенник Исаака, сына своего? Видишь ли, что вера содействовала делам его, и делами вера достигла совершенства? И исполнилось слово Писания: «веровал Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность, и он наречен другом Божиим». Видите ли, что человек оправдывается делами, а не верою только? Подобно и Раав блудница не делами ли оправдалась, приняв соглядатаев и отпустив их другим путем? Ибо, как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва»
()

«Без веры невозможно спастись, потому что на вере основывается все, как человеческое, так и духовное. Но вера не иначе приходит в совершенство, как чрез исполнение всего указанного Христом. , равно как и дела без веры. Истинная вера показывается в делах».
преподобный

«Образ богопочитания заключается в сих двух вещах: в точном познании догматов благочестия (1) и в добрых делах (2). Догматы без добрых дел не благоприятны Богу, не приемлет Он и добрых дел, если они основаны не на догматах благочестия»
святитель

«Вера в Евангелие должна быть живая, нужно веровать умом и сердцем, исповедовать веру устами, выражать, доказывать ее жизнью. Постоянство в православном исповедании догматов веры питается и хранится делами веры и непорочностью совести … Спаситель мой. Насади в меня веру живую, доказываемую делами…, чтобы я стал способным к воскресению в духе моем».
святитель

То, что мы истинно веруем Богу… пусть будет явлено на основании наших дел и соблюдения Божиих заповедей.
святитель

Вера состоит в принятии истин Божественного Откровения, заключенных в Священном Писании и Священном Предании, сформулированных в догматическом учении Церкви. Эти истины – сверхчувственные, невещественные, невидимые, нематериальные, таинственные. Они превосходят видимый материальный мир, превосходят человеческие органы чувств и разум, а потому требуют веры.

Верой приобретается познание о Боге, а без веры невозможно познать Его… Ибо какое умствование убедит нас, например, в Воскресении?.. Какими умствованиями может быть постигнуто рождение Бога Слова?
святитель

Как обрести веру?

Чем укрепляется вера?

Слушай Слово Божие, проповеди и поучения, читай , [творения] святых отцов и старческие книги, ищи и вопрошай, беседуй и общайся с верующими, богатыми в вере; молись, вопий к Богу о вере, живи по вере, чаще исповедуйся и приобщайся .
свт.

Можно ли быть истинно верующим, не зная основ вероучения?

К сожалению, на сегодняшний день даже среди прихожан существует немалое количество тех, чья личная религиозная позиция в отношении изучения догматов бывает не только нейтральной, но даже и негативной.

Зачем обременять себя излишними знаниями? - удивляются они; ведь главное - посещать Божий храм, участвовать в богослужении, слушаться батюшку, стараться не грешить. Между тем, такая точка зрения не только не приветствуется Церковью, но и противоречит самому понятию веры.

И это объяснимо. Уже само вступление человека в Христову подразумевает определенное знание условий, задач и целей жизни.

Скажем, без знания о том, для чего и ради чего надлежит исполнять послушание , немыслимо сознательное, добровольное служение Богу, смиренная, жертвенная самоотдача. А ведь именно этого ждёт от нас Глава Церкви, Господь ().

Без обстоятельных знаний того, во что именно следует верить, чтобы спастись, унаследовать , вера не может быть осью человеческой жизни, предметом убежденности разума; не может возрасти до уровня высокой христианской .

«Вера», не подкрепленная знаниями, ведёт к заблуждениям, зарождению и развитию ложных представлений о Боге, к формированию в сознании воображаемого идола. Идолопоклонство же служит преградой на пути в Царство Божье.

Вера, основанная на простом признании факта существования Бога и Его Промысла, на слепом и невнятном исповедании Христа Сыном Божьим, сродни бесовской. Ведь и демоны вопили, кричали Христу: «Что Тебе до нас, Иисус, Сын Божий? Пришел Ты сюда прежде времени мучить нас» (); ведь и демоны веруют и трепещут ()

Возможна ли вера вне Церкви?

Для того, чтобы ответить на это вопрос, необходимо четко представлять, какая именно форма веры (какое именно смысловое значение этого понятия) имеется в виду.

Вера в Единого Бога проявлялась в людях и до создания . Такой верой обладал и Адам, и Авраам, и Израиль.

Некоторая вера в Единое Начало, проявлявшаяся на уровне разума, была свойственна ряду дохристианских философов. Некоторыми начатками веры в Неведомого Бога обладали даже и представители языческого мира ().

Отдельные ветхозаветные праведники (а, например, во время заключения Синайского Завета - весь ) становились причастниками . Всё это способствовало формированию и укреплению веры людей в Бога Истинного и Единственного.

Однако через ветхозаветную веру человек не освобождался от рабства , не достигал Высших Небесных Обителей. Это стало возможным только с Пришествием Сына Божьего, заключением между Богом и человеком, образованием Церкви.

Приобщение к вере Христовой осуществляется через усвоение Евангельских учения, приобщение к Истинной Церкви, соблюдение заповедей.

Истинной Церковью является Вселенская Православная . Ведь только она есть столп и утверждение истины (), только ей вверена полнота спасительных , только в ней соблюдается подлинная вера, та, которую имел в виду Господь, говоря о Себе, что «верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден» ().

Поскольку быть верующим, в самом возвышенном смысле этого слова, означает не только верить в существование Бога и всего, что составляет предмет христианского вероучения, но и жить полнотой христианской жизни, постольку понимаем, что вера достижима лишь в рамках общецерковной жизни (подразумевающей участие в храмовых богослужениях, Таинствах и т. д.), в рамках жизни во Христе.

Сам Господь, говоря о необходимости такого отношения к вере, утверждал: «Без Меня не можете делать ничего» ().

«Вера» – понятие очень близкое к понятию «верность, преданность». Становится очевидно, что вера – это не пассивное доверие к внешнему авторитету, а динамичная сила, которая преображает человека, ставит перед ним цель жизни, дает возможность для осуществления этой цели.

«Не принимай за счастье сытость. Истина заключается в том, что мы не имеем ничего постоянного на этой земле. Всё вмиг проходит, и ничего нам не принадлежит, всё взаймы. Взаймы здоровье, сила и красота. »
святитель

«Тут только есть верующие и неверующие. Там – все верующие».
М. Цветаева

«Вера не есть лишь ожидание; это есть уже сама реальность».
еп.

«Христианская вера имеет две стороны: вера в Бога и вера Богу. Есть догматическая вера – приверженность определенным вероисповедным утверждениям и определенным религиозным практикам, и есть вера личная – приверженность определенной личности, Господу нашему Иисусу Христу. Личное упование на Христа, покаяние и вера не могут существовать без догматов. Вот догматы без упования, покаяния и веры – сколько угодно».

«Человек никогда веры не чужд… В душе каждого Бог закодирован: в ощущении Вечности, ощущении Высшего начала. И поэтому для того, чтобы прийти к вере, надо прийти к самому себе. Мы живём как бы вдали от себя. Работаем торопимся, суетимся в домашних делах. Но мы совершенно не помним себя. Мне часто вспоминаются слова Майстера Экхарта: «В молчании Бог произносит своё слово». Молчание! Где у нас молчание? У нас всё время всё тарахтит. Но для того чтобы прийти к каким-то духовным ценностям, надо создавать островки тишины, островки духовной сосредоточенности. Остановиться на минуту. Мы же всё время бежим, как будто у нас очень большая дистанция впереди. А дистанция у нас короткая. Пробежать её ничего не стоит. Так вот, чтобы познать, углубить, осознать в себе живущую в нас веру надо вернуться к самим себе…».
протоиерей Александр Мень

Вера – это уверенность в вещах невидимых. Мы это слово употребляем по отношению к Богу к вещам духовным; но оно относится также ко многому в обычной жизни. Мы говорим о любви, мы говорим о красоте. Когда мы говорим, что любим человека, мы тем самым говорим, что непостижимым, невыразимым образом мы в нем прозрели нечто, чего другие не видели. И когда мы, охваченные восторгом, восклицаем: «Как это прекрасно!», – мы говорим о чем-то, что до нас дошло, но чего мы не можем просто истолковать. Мы только можем сказать: приди и посмотри, как апостолы говорили своим друзьям: приди, взгляни на Христа, и ты узнаешь, что я в Нем увидел ().
И вот наша вера в вещи невидимые, с одной стороны, является личной нашей верой, то есть тем, что мы сами познали, тем, как мы когда-то, хоть один раз в жизни, прикоснулись края ризы Христовой () – и почуяли Его Божественную силу, хоть раз взглянули в Его очи – и увидели бесконечное Его милосердие, сострадание, любовь. Это может случиться непосредственно, таинственным путем встречи живой души с Живым Богом, но это бывает тоже посредством других людей. Мой духовный отец мне раз сказал: никто не может отрешиться от земли и обратить весь свой взор на небо, если в глазах хоть одного человека, на лице хоть одного человека не увидит сияние вечной жизни… В этом отношении мы все ответственны друг за друга, все ответственны за ту веру, которую имеем или по которой тоскуем и которая нам может даться не только чудом непосредственной встречи лицом к лицу с Богом, но и через посредство человека.
Вера поэтому складывается из многих элементов. С одной стороны, это наш личный опыт: вот, я увидел в этих очах, на этом лице сияние вечности, Бог просиял через этот лик… Но бывает: я как-то чую, что есть нечто – но не могу это уловить! Я улавливаю только немногое. И тогда могу обратиться взором, слухом, общением души к другим людям, которые тоже нечто познали, – и то жалкое, может быть, но драгоценное, святое знание веры, которое мне было дано, расширяется опытом, верой, то есть уверенностью, знанием других людей. И тогда моя вера делается шире и шире, глубже и глубже, и тогда я могу провозглашать истины, которыми обладаю не лично, но соборно, вместе с другими людьми. Так мы провозглашаем Символ веры, который нам дан издревле опытом других людей, но который мы постепенно познаем, приобщаясь этому опыту.
И наконец, есть другая вера, о которой говорит Евангелие от Иоанна: Бога никто не видел, кроме Единородного Его Сына, пришедшего в мир – спасти мир (). Есть истины веры, которые мы принимаем от Христа, потому что Он знает все глубины Божественные и всю глубину человека и может приобщить нас и к человеческой глубине, и к Божественным глубинам.
митрополит

Понятие веры в святоотеческой письменности

Круг церковных авторов, посвятивших этому вопросу место в своих сочинениях, вполне обозрим. Во-первых, это те древние писатели, кто составлял большие тексты апологетического содержания, как, например, (ум. ок. 215 г.), блаженный (ум. ок. 460 г.); во-вторых, это церковные катехизаторы – святой (ум. 386 г.); наконец, это систематизаторы церковного знания, как анонимный автор «Учения Святых Отцов о воплощении Бога-Слова» (Doctrina Patrum), приблизительно датируемого VI -VII вв., преподобный (ум. ок. 700 г.) и преподобный (ум. до 787 г.).
Главными опорными текстами Священного Писания для Святых Отцов являются два места из апостола Павла. В Послании к евреям дается классическое определение веры: Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом… А без веры угодить Богу невозможно; ибо надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть, и ищущим Его воздает (). В таком понимании вера приоткрывает для человека неочевидное, но бесценное дно недоступного непосредственному чувственному восприятию и обыденной достоверности; предмет веры – это умопостигаемое, удостоверяемое лишь в мистическом опыте богообщения. Второе место из апостола Павла не служит определением. Это скорее описание необходимых условий возникновения веры, которыми оказываются самое Писание, иными словами, божественное откровение, и наставление в нем, то есть традиция, прививаемая в церковной общине: …ибо всякий, кто призовет имя Господне, спасется. Но как призывать Того, в Кого не уверовали? как веровать в Того, о Ком не слыхали? как слышать без проповедующего? Итак вера от слышания, а слышание от слова Божия ().
Впервые теоретическому рассмотрению понятие веры подвергается у , который, с одной стороны, опровергал обвинение греческих философов в том, что вера есть неразумное мнение, основанное на предрассудке, с другой стороны, противостоял мнению гностиков, оставлявших веру простым членам Церкви, противопоставляя ей значение гнозиса , понимаемого как некое эзотерическое ведение, доступное только посвященным и закрытое от профанов. С третьей стороны, он противился убеждению тех самых простецов, полагавших, что одной веры без знания или гнозиса вполне достаточно.
«Вера, – пишет Климент в «Строматах», – есть свободное предвосхищение и благочестивое согласие … Другие же определяют веру как акт мысленного допущения неявного, наподобие доказательства, открывающего нам существование вещи хоть и неизвестной, но очевидной. Итак, вера – это акт свободного выбора, поскольку она есть некое стремление, и стремление разумное. Но так как каждое действие начинается с разумного выбора, то выходит, что вера и есть основа всякого разумного выбора… Итак, верящий Писаниям и имеющий верное суждение слышит в них голос самого Бога, свидетельство непререкаемое. Такая вера уже более не нуждается в доказательствах. Блаженны поэтому не видевшие, но уверовавшие .
С попыткой полного и систематического богословского представления понятия веры мы встречаемся у автора IV века святого в его пятом «Огласительном поучении». Вот что он пишет: «Слово вера одно по названию своему … разделяется на два рода. К первому роду принадлежит вера научающая, когда душа соглашается на что-либо. И она полезна для души… Другой род веры есть тот, который по благодати даруется Христом. Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом (). Итак, сия по благодати Духом Святым даруемая вера есть не только научающая, но и действующая выше сил человеческих. Ибо кто имеет сию веру: скажет горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет ()… Итак, имей ты со своей стороны веру в Него, чтобы и от Него получить веру, действующую выше сил человеческих.
Преподобный в «Точном изложении православной веры», в главе, специально отведенной раскрытию значения слова вера , суммирует предшествующую традицию: «Вера, между тем, двояка: есть вера от слышания (). Ибо, слушая божественные Писания, мы верим учению Духа. Вера же эта обретает совершенство через все, что законоположено Христом: веруя делом, живя благочестиво и исполняя заповеди Обновителя нашего. Ибо кто не верует согласно с преданием кафолической Церкви или кто через постыдные дела имеет общение с диаволом, тот неверен. Вера же есть, опять-таки, осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом () или несомненная и нерассуждающая надежда на то, что обещано нам Богом, и на успех наших прошений. Поэтому первая вера относится к нашему намерению, а вторая – к дарам Духа.
Преподобный Иоанн, также как и святой Кирилл, четко различает, что в нашей собственной власти, а что есть божественный дар. Итак, три основных смысла слова, три преобладающих образа – догматический (вера церкви), психологический (согласие с верой церкви) и харизматический (дар Духа Святого); это три стоящих за указанными образами сущности – церковь, человек, Бог. У Святых Отцов в ера в первую очередь рассматривается как нечто внешнее по отношению к человеку, которое становится «внутренним» благодаря согласию души в акте личной веры.

Данная статья продолжает тему, начатую в статье «Сущность веры» , и дает более глубокое понимание феномена веры в различных его аспектах. Наше повышенное внимание к вере связано прежде всего со значимой ролью, которую она играет в жизни каждого человека. Вера – это феномен, свойственный любому без исключения индивиду. Среди прочих факторов вера определяет и направляет наше поведение, а значит оказывает влияние на состояние психики, энергетики. И чем лучшее представление об этом феномене у нас складывается, тем больший спектр возможностей имеешь в своем распоряжении по оценке воздействия веры на собственные и чужие намерения, мысли и поступки. Это и называется ясностью ума.

В статье приводятся суждения о вере выдающихся мыслителей прошлого и современности, поднимаются связанные с верой спорные вопросы. Также рассматривается проблема соотношения веры и разума, веры и знания. Сосуществуют две основные версии истолкования соотношения веры и знания, а именно: 1) приоритет веры по отношению к знанию и разуму и 2) приоритет знания и разума относительно веры. Какая из этих версий доминирует, сказать не представляется возможным. Вера и знание есть многомерные и многоаспектные универсальные категории, включающие в себя онтологические, гносеологические, аксиологические и праксеологические аспекты. Те и или иные грани феноменов веры и знания находят отражение в большом количестве значений – в философском, научном, религиозном, обыденном: философская вера и философское знание, научная вера и научное знание, религиозная вера и религиозное знание, вера и знание в повседневной жизни. Таким образом, вопрос о вере и соотношении веры и знания должен учитывать и форму веры, и конкретно-исторический характер знания, и тот социокультурный контекст, в котором находят свое место вера и знание.

Понятие веры

Вера – это глубокое, искреннее, пронизанное эмоциями принятие какого-то положения или представления, иногда предполагающее определенные рациональные основания, но обычно обходящееся без них. Вера позволяет признавать некоторые утверждения достоверными и доказанными без критики и обсуждения.

В широком смысле вера – это знание, принимаемое без эмпирического, рационального обоснования.

Термин «вера» происходит от латинского veritas (истина), т.е. объект веры именно что претендует на истинность. Не гипотеза, даже не постулат, а именно что догма.

Это – с позиций гносеологии. А если посмотреть с точки зрения психологии, то вера – это состояние психики, заключающееся в полном и безоговорочном принятии человеком неких заявлений как непреложных фактов. Это признание чего-либо истинным с решительностью, которая превышает силу внешних фактических и формально-логических доказательств, как писал В. Соловьев. Обратите внимание на честное признание: если факты против, то тем хуже для фактов, а вера – все равно истинна. Именно таким образом психологически и работает механизм веры.

Вера выступает в двух ипостасях: и как способ признания истинности чего-либо без достаточного основания, и как отношение принятия также без достаточного для этого основания.

В теориях Московичи и Фрейда вера рассматривается как «катализатор» суггестивности, заражаемости и подражания.

Согласно представлениям Курта Левина, предмет веры является «сильным гештальтом». По К.Левину, вера может рассматриваться и как источник энергии, и как фактор поведения, и как структура личности, и как психическая энергия.

Заслуживающей для понимания роли веры в жизни личности является мысль российского философа и психолога М.К. Мамардашвили о поиске человеком определенной «точки опоры» в жизни. Этот поиск предполагает возможность «выходить за рамки и границы любой культуры, любой идеологии, любого общества и находить основания своего бытия, которые не зависят от того, что случится во времени с обществом, культурой, идеологией или социальным движением. Это и есть так называемые личностные основания». Посредством веры человек как раз и обретает «точку опоры», которая является, по убеждению М.К. Мамардашвили, залогом и условием «не-распада личности».

В философско-психологическом наследии И.А. Ильина вера – базовое психологическое явление, первичная сила в человеке, влияющая на всю его жизнедеятельность, характеризующаяся любовью к определенным аспектам действительности. Человек верит в то, что воспринимает как самое существенное в своей жизни, чем он дорожит, чему служит, что составляет предмет его стремлений. Поэтому человек «прилепляется» к тому, во что верит, желает предмета своей веры, ищет его. Предмет веры становится для человека источником радости. В предмете веры пребывают его мысли, чувства, воображение – весь внутренний мир человека. Именно здесь находится реальный центр человеческой жизни: любовь, служение, способность идти на жертвы. Человек постепенно уподобляется тому, во что он верит, – это духовный закон.

Сегодня в философии и истории науки при всем многообразии позиций и учений утвердилось понимание того, что наука принципиально не может обойтись без веры. Вера и знание не только не взаимоисключают, но предполагают друг друга. В научном познании вера играет важную роль не только в процессе выдвижения парадигм, теорий, гипотез, но и в ходе их принятия научным сообществом. Как фундаментальная установка доверия, вера «встроена» в нашу познавательную деятельность, является ее необходимым компонентом и делает возможным сам процесс познания и накопление знаний, как проверенных практикой результатов познавательной деятельности.

Знание в широком смысле – субъективный образ реальности, в форме понятий и представлений. Знание в узком смысле – обладание проверенной информацией (ответами на вопросы), позволяющей решать поставленную задачу. Знание (предмета) – уверенное понимание предмета, умение обращаться с ним, разбираться в нём, а также использовать для достижения намеченных целей.

В научном познании феномену веры как «заменяющий» знание и понимание противопоставляется вера рациональная, осмысленная, зрячая. Такая вера является проявлением непредвзятости и независимости от кого или чего бы то ни было, то есть от любой внешней и производной от нее внутренней силы. Основана данная вера не на авторитетах или мнении большинства, а на достоверных знаниях, собственном мысленном и чувственном опыте, собственных суждениях и наблюдениях. Отличает ее прежде всего беспристрастие – нелицеприятие, отсутствие пристрастия, приверженности к той либо к другой стороне. Быть беспристрастным – это значит быть объективным, уметь в случае необходимости отстраниться от эмоций и взглянуть на одно и то же событие или проблему с разных точек зрения. Беспристрастие – это главенство разума над эмоциями. Чем сильнее логика и здравомыслие, тем больше качество беспристрастности.

Именно такая вера принимается методологией «Становление воителя». Мы бы предпочли такое проявление в психике человека верой вовсе и не называть. Вероятно, со временем у нас появится более подходящий для этого термин, а пока придется мириться с понятийной перегруженностью слова «вера».

Ситуации, в которых проявляется вера. Реальность веры можно обосновать, обозначив различные ситуации, в которых она проявляется наиболее рельефно:

1. Ситуация, когда человек, сознавая отсутствие доказательств, продолжает принимать нечто как истинное ввиду его особой значимости для себя.

2. Ситуация, когда человек вопреки всем внешним обстоятельствам, указывающим на негативный исход деятельности, продолжает верить (иного слова и не подобрать!) в ее успех.

3. Ситуация, когда человек верит в желаемое при внутреннем неприятии реальной действительности (например, в кризисной ситуации потери близких человек продолжает верить, что они живы).

4. Ситуация, когда человек видел некое явление, но не может найти ему объяснения (например, вера в НЛО и т.п.).

5. Ситуация, когда человек проявляет оптимизм или пессимизм.

Ментальность определяет веру. Формирование веры – сложный процесс, в котором присутствуют различные механизмы, и они несводимы к принятию или к фильтрации. Суть процесса формирования веры заключается в реализации ментальной потребности, при этом задействованы различные механизма: поиск предмета потребности, фильтрация, принятие, внушение и другие.

Неопределенность не является ядром структуры веры. Более того, неопределенность не является необходимым условием, предшествующим формированию веры. Данный тезис основан на том, что вера формируется на базе ментальности индивида, а ментальность не есть информационное понятие. Вера может формироваться при полной информационной определенности, и даже в противовес убежденности, поскольку формирование веры обусловлено функционированием ментальной потребности, информационная часть которой не является ее детерминантой. Неопределенность является значимым элементов сомнения – обратной стороны веры, этапом ее функционирования. В этом смысле неопределенность действительно является значимым компонентом в процессе формирования веры: она, с одной стороны, выполняет роль стимула или фрустрационную роль, а, с другой стороны, особым образом организует информационное поле для принятия когнитивных элементов веры.

В основе формирования веры лежит ментальная потребность. В традиционном значении «ментальность» синонимична «менталитету» и подразумевает ум, мышление, образ мыслей, общую духовную настроенность, относительно целостную совокупность мыслей, верований, навыков духа, тот или иной «склад ума», то есть устойчивые интеллектуальные и эмоциональные особенности, присущие тому или иному индивиду. Ментальность – способ видения мира, в котором мысль не отделена от эмоций. Ментальность представляет собой, прежде всего, неосознанное образование, сформированное в ходе социальной деятельности индивида.

Вера не есть единство когнитивного и аффективного, суть веры более глубокая и интегрирующим ее началом является ментальность. Именно ментальность обусловливает содержательную и динамическую специфику феномена веры. Будучи основанной на ментальности индивида, вера подчинена ей прямо или косвенно во всех своих проявлениях на разных этапах.

Ментальность ориентирует индивида при выборе всякого рода, определяя его направленность в действиях и принятии решений через механизмы интуиции, чувств и ценностных ориентаций. В силу социальной обусловленности ментальности и трансляционности прошлого опыта индивида, ориентирование ментальностью может быть как достаточно общим, так и относительно точным. Именно точное ориентирование с помощью ментальности значимо при опредмечивании ментальной потребности, когда происходит выбор предмета веры. Следствием этого является то, что специфика предмета веры индивида обусловлена социально и опосредована индивидуальной специфичностью. Таким образом, формирование веры у конкретного индивида априори задано многими параметрами, и выбор определенного предмета веры не является ситуативным, случайным, и, тем более не является актом свободного волеизъявления по своему содержанию.

Ментальная потребность выражается таким образом, что индивид направляет свои ресурсы на поиск предмета потребности, и потребность «опредмечивается» при обнаружении предмета веры. Именно данный механизм составляет основу статичности какой бы то ни было веры в обществе, сохранность и трансляционность социального опыта. Будучи основанием веры, ментальность позволяет сохранять относительно стабильные формы личностной направленности индивидов в рамках одной культуры.

В связи с вышесказанным следует дать небольшие разъяснения по поводу процесса «опредмечивание».

Воплощение замысла в объективированную, материализованную (вещественную или знаково-символическую) форму составляет суть процесса опредмечивания. Преобразование налично данных объективных материализованных форм (предметно-вещественных или знаково-символических) с целью создания нового продукта и связанные с этим процессы деятельностного изменения чувственно-предметной структуры реальности, а также абстрагирование от чувственно-предметной формы объекта с целью познания его сущностных характеристик - все эти явления относятся к процессу распредмечивания.

Опредмечивание обычно рассматривается как процесс, в котором способности субъекта воплощаются в предмет, благодаря чему он приобретает статус социально-культурного предмета. Например, костюм как феномен культуры является формой опредмечивания человеческой ментальности. В процессе опредмечивания имеет место превращение и переход человеческих сил и способностей из формы движения в форму предмета. При этом происходит как бы кристаллизация человеческих сущностных сил, которые объективируются и «застывают» в продуктах интеллектуальной и практической деятельности.

Распредмечивание обычно понимается как процесс, в котором свойства предмета становятся достоянием субъекта деятельности, благодаря чему интеллектуальные и практические силы и способности последнего наполняются конкретным содержание. Процесс распредмечивания связан с преобразованием предмета в форму человеческой деятельной активности и превращением его сущностных характеристик в способности субъекта.

«Опредмечивание» – действие, направленное на то, чтобы «увидеть» образ и назвать его словом. Например, автор пишет книгу – он опредмечивает, т.е. превращает в видимый и понятный другим свой субъективный мир, мир своих мыслей и представлений. Читатель читает, т.е. распредмечивает («декодирует») мир знаков и значений, в котором зашифрован мир мыслей автора.

Свойство человеческого сознания – оно постигает себя не непосредственно, а через опредмечивание. Образ Бога – это и есть образ человека, который представляется сам себе как иной субъект, после чего начинается фаза распредмечивания, критики, в ходе которой фантастическая форма отбрасывается, а сохраняющееся содержание получает рациональную форму, т.е. форму мысли.

Опредмечивание происходит в ходе создания техники и заключается в запечатлении в орудиях сущностных сил человека. Распредмечивание – обратный процесс, характерный для стадии использования техники новым субъектом. Распредмечивание можно определить как «прочтение», «разгадывание», перевод заключенного в технике содержания на язык общения. Решающий эту своеобразную «обратную задачу» индивид ставит себя на место практика – потребителя этой техники (особенно интересен случай разрыва непосредственной преемственности). Распредмечивание обогащает человека социально-культурным содержанием прошедших эпох; оно же создаёт специфический модус общения, в котором нужно отметить неизбежный элемент иерархичности (от ученика к мастеру, от подсобного рабочего к «рабочей аристократии»). Таким образом, перед нами процедура «нахождения себя» в инструменте; обратной стороной такого согласования является приспособление к форме и функциям данного орудия.

Опредмечивание и распредмечивание раскрывают динамику движения человеческой культуры, которая непрерывно создаётся, воспроизводится и существует как творение человеческой духовно-практической деятельности. Опредмечивание характеризует переход деятельности из процессуальной формы в кристаллизованную, объективированную и материализованную форму. Распредмечивание характеризует переход деятельности из кристаллизованной, объективированной формы в процессуальную форму живой активности субъекта – познавательной и практической.

Опредмечивание веры в равной мере распространяется и на шаманизм, и на христианство, и на многочисленные социальные мифы, сопровождающие нашу жизнь. Опредмечивание веры происходит в образно-символической и вербальной формах, т.е. когда её содержание становится предметом художественно-изобразительной, музыкальной, танцевальной, мистериально-драматической деятельности либо разнообразных священных текстов.

Миф насыщает мир символами – игровым смыслом действий и событий, в силу чего мир обретает свои границы, законченные формы. Таким образом, миф как бы играет роль своеобразных очков на близоруких глазах человека, сняв которые, он перестает видеть четкие очертания окружающих предметов. Можно сказать, что миф – это инструмент опредмечивания объектов, однако зачастую он заставляет видеть объекты там, где мы – люди другого мифа – их не видим (богов на Олимпе), миф же задает форму опредмечивания (боги подобны людям).

Логично предположить, что миф – неотъемлемая часть любой повседневности, ибо он есть не что иное как концепция игры. Это легко доказуемое утверждение: в самом деле, две функции 1) функция достаточности знания, объяснения непонятных и потому страшных явлений мира = функция концептуализации и 2) функция регулятора отношений человек – мир, человек – человек и человек – Бог, задание правил этих отношений (технология, этика, религия), – две эти функции в любом обществе может исполнять только концепция игры.

Опредмечивание – очень важное событие: в этом акте рождается мотив. Мотив и определяется как предмет потребности. Можно сказать, что через опредмечивание потребность получает свою конкретизацию. Поэтому мотив еще определяется как опредмеченная потребность (то есть, мотив = потребность + предмет). Вслед за опредмечением деятельности и появлением мотива резко меняется тип поведения – оно обретает направленность, зависящую от мотива.

Мотив – это то объектное, в чем потребность концентрируется в данных условиях и на что направлена деятельность. Воспринимаемый (мыслимый) предмет, приобретая свою побудительную функцию, становится мотивом. «Опредмечивание потребности» придает побуждению смысл, побудителем деятельности выступает не сам предмет, а его значение для субъекта. Он приписывает мотиву смыслообразующую функцию, когда побуждает к действию не желание чем-либо завладеть, а интерес к нему, получение от него удовольствия (например, творческая деятельность – снятие психологического напряжения личности, а значит, получение удовольствия).

При рассмотрении связи потребностей с деятельностью необходимо выделить два этапа в жизни каждой потребности: период до первой встречи с предметом, удовлетворяющим потребность, и период после этой встречи. На первом этапе потребность, как правило, не явлена субъекту: он может испытывать состояние какого-то напряжения, неудовлетворенности, но не знать, чем это вызвано. Со стороны поведения потребностное состояние выражается в беспокойстве, поиске, переборе различных предметов. В ходе поисков обычно происходит встреча потребности с ее предметом, чем и завершается первый этап жизни потребности. Процесс «узнавания» потребностью своего предмета называется опредмечением потребности. Самим актом опредмечения потребность преобразуется – становится определенной, потребностью именно в данном предмете. В элементарных формах это явление известно как запечатление (импринтинг).

Психологические подходы к пониманию веры. В психологии относительно феномена веры сложилась следующая ситуация. В психологической практике (консультационной, коррекционной, терапевтической) данный феномен обнаруживается повсеместно. Известен тот факт, что исход решения психологической (и не только психологической) проблемы напрямую зависит от веры человека в успешность ее решения. Поэтому в процессе консультирования каждый психолог сознательно или бессознательно старается внушить клиенту веру в свои силы, действия, в разрешимость проблемы и т.п. В психокоррекции и психотерапии на присущей человеку способности верить вообще построен весь процесс психологической помощи: используемые приемы убеждения и внушения неразрывно связаны с данным феноменом.

Тем не менее на теоретическом уровне исследования феномен веры изучен недостаточно. Об этом свидетельствует смешение философского и психологического подхода к проблеме. Среди исследователей нет согласия во взглядах на природу феномена веры, его психологические особенности, следствием чего является психологическая неопределенность данного феномена. Одни ученые относят веру к элементам сознания, другие определяют ее как чувство, окрашивающее образы фантазии и создающее иллюзию реальности и познания их, третьи говорят о вере как о коренной способности человека, связанной с его отношением к окружающим людям и природе, для четвертых вера есть феномен сознания, психологически связанный с актом принятия. Существует эклектичный подход к рассмотрению веры. То – как феномен, входящий в структуру сознания, то – как элемент структуры личности: то – под верой понимается эмоциональное отношение, то – некое «концентрирующее начало» в личности.

В некоторых психологических подходах к изучению феномена веры наблюдаются следующие ошибки:

• отождествление веры как механизма (принятия, признания) с содержанием тех представлений, которые принимаются в качестве истинных;
• абстрактность рассмотрения веры, ее «незаземленность» к психической действительности – процессам, состояниям, свойствам;
• отождествление веры с ее проявлениями;
• элементаризм при рассмотрении веры как суммы компонентов (интеллектуальных, эмоциональных, волевых), ее «растворение» в других явлениях;
• мистификация веры как особой реальности, «концентрирующего начала», некой духовной инстанции.

Внушение. Роль внушения в процессе формирования веры значительна, если иметь в виду весь объем суггестивного воздействия различных компонентов структуры веры и факторов ее формирования. Внушение является механизмом формирования веры, но не может самостоятельно формировать веру вне прочих механизмов и условностей. Главным условием формирования веры является соответствие содержания веры особенностям ментальности, и, если оно не выполняется, механизм внушения практически неэффективен. Эффективность механизмов внушения в значительной мере зависима от социально-психологических, личностных, ситуационных и социальных факторов. Эффективность внушения в процессе формирования веры гораздо менее значительна, нежели эффективность внушения внутри сформированной веры. В основе этого положения лежит тот факт, что суггестивность компонентов структуры веры усиливается самой верой.

Внушающее воздействие предметов верования закладывается несколькими путями: во-первых, внушающим воздействием показаний органов чувств при первичном восприятии предмета веры. Во-вторых, внушающий характер могут носить социально санкционированные нормы, связанные с предметом веры. В-третьих, объективные факторы среды задают определенный фон восприятия предмета веры. В-четвертых, некоторые свойства личности могут быть факторами внушаемости в ситуации восприятия предмета веры. Таким образом, внушающие компоненты могут быть прямые, несущие суггестию своей спецификой, и косвенные, задающие условия повышенной внушаемости личности.

Суггестивность образа – представления о предмете веры состоит в том, что, несмотря на абсурдность принятия идеи сознанием без аргументов, индивид не испытывает ни дискомфорта, ни состояния неопределенности, - одним словом, когнитивный диссонанс не представлен в тех условиях, которые его задают.

Сила суггестивного воздействия образа – представления о предмете веры индивидуально варьируется. Вариация данного показателя зависит от объективных (заданных условиями среды) и субъективных (психологических) факторов.

Значение внушающего действия образа предмета веры уменьшается с усложнением системы верований, и, наоборот, возрастает с упрощением верования. Так, стабильность верований – средств в значительной степени зависит от суггестии, а стабильность смысложизненных верований в большей степени основана на эффекте от реализации потребностей личности.

Предмет веры оказывает суггестивное воздействие на личность. Некоторые элементы структуры веры обладают внушающим воздействием. Ярким примером являются религиозные тексты. Механизм внушения внутри структуры веры усиливает и стабилизирует ее.

Соответствие предмета веры ментальной специфике является обязательным, а суггестия – недостаточным условием формирования веры. Следовательно, ответ на вопрос о способах суггестивного формирования веры лежит в плоскости проблемы функционирования ментальности. То есть для определения эффективности суггестивного воздействия, прежде всего, необходимо уточнить состояние ментальной потребности. Суггестия не может детерминировать веру, она является лишь способом принятия внушаемого содержания.

Суггестивное формирование веры возможно только тогда, когда имеется соответствие между содержанием внушения и ментальной спецификой индивида. Если данное условие выполняется, играет роль выраженность ментальной потребности (степень ментальной фрустрации). С увеличением показателя ментальной фрустрации возрастает роль суггестивного формирования веры именно на основе актуального суггестивного содержания. Внушаемое содержание может в этом случае стать основой веры, ее предмета и системы ценностей, связанных с ней.

Необходимо ментальное подкрепление суггестивного содержания и подкрепление самого ментального содержания в рефлексии личности и в ее практической деятельности. Именно в этом случае правомерно говорить о высокой эффективности суггестивном в формировании веры.

Внушение в процессе реализации веры более значимо, чем в процессе ее формирования. Это происходит потому, что в процессе реализации веры внушение призвано выполнять другие функции. Прежде всего, суггестивное содержание в процессе реализации веры не сталкивается с массой барьеров иной природы, которым сложно противостоять: содержание внушения подкрепляется самим комплексом веры, всеми его компонентами. Личность со сформировавшейся верой более подвержена внушениям, соответствующим ее вере. Здесь вера является суггестивным источником. Внушаемость личности обусловливает высокую эффективность суггестии, а содержание суггестии в системе веры становится дополнительным источником внушения и внушаемости. Это можно проиллюстрировать на примере внушенных религиозных норм, которые и сами функционируют как источники внушения (например, нормы поведения в религиозных храмах, нормы молитвы, нормы обращения с иконами и святынями).

Внушение как самостоятельный феномен обладает меньшим императивным потенциалом по отношению к личности, нежели суггестия «внутри» веры. Следовательно, суггестия приобретает большее значение тогда, когда основные барьеры формирования веры пройдены. Данная задача не может быть решена одним внушением: необходима реализация, по меньшей мере, ментальных требований.

Вера и воля. С.Л. Франк рассуждает о связи веры с волей. Вера не всегда дается «даром», как чувственный опыт, не «бросается в глаза», а требует волевого усилия или нравственного решения искать то, что имеет высшую ценность. Вера по природе действенна. Веровать – значит жить в согласии со своей верой, руководствоваться ею и ощущать ее в своей жизни. Веровать – не терять сознания истинного пути.

Однако воля не является обязательным условием формирования веры, поскольку процесс формирования веры инициируется и реализуется ресурсами ментальности индивида, которые существуют вне зависимости от воли.

Значение воли индивида в процессе выбора предмета веры минимально: оно сводится к выбору между альтернативами, представленными в результате ментального, ситуационного и социального обусловливания. Можно сказать, что индивид в выборе своей веры – заложник культурно-исторических условий, в которых он живет. Возможно, они бы не играли такой роли, будь только внешним по отношению к индивиду фактором, но поскольку они лежат в основе ментальной специфичности, то играют чрезвычайную роль.

Веру нельзя «надумать », вызвать усилием воли. На деле всегда будет получаться, что вместо того, чтобы верить, человек будет думать, что он верит. Однако вера требует волевого усилия в поиске того, что имеет высшую ценность.

Роль веры в деятельности. Достаточно четкое понимание психологического «существа» веры имеет психолог Б.С. Братусь. Он не только проследил несовпадение веры с другими психическими явлениями, но и наметил характер связей с ними. Вера для него – предпосылка осуществления, необходимая поддержка, условие любой сколько-нибудь сложноорганизованной активности. Рассуждая о деятельности, автор утверждает, что для ее успешного выполнения недостаточно самого принятия решения, сознания мотива, доводов разума, усилий воли и т.п. Человеку необходимо наличие целостного образа будущего, который поддерживается и живет в нем, с которым у него эмоциональная связь, в который – и иного слова не подобрать – он верит, часто несмотря на колебания, ослабление воли или разумные доводы, призывающие повременить или вовсе прекратить деятельность (Братусь Б.С. К проблеме человека в психологии // Вопросы психологии. 1997. № 5. С. 3–19).

Данному пониманию адекватна мысль Д.М. Угриновича о вере как об активном личностном отношении, которое захватывает волевые процессы и которое заключает в себе личностную оценку своего предмета (Угринович Д.М. Психология религии. М., 1986).

Общее состояние проблемы веры в психологии таково, что построить сколько-нибудь целостную картину феномена веры на основании анализа подходов к его рассмотрению не представляется возможным. Необходимо вернуться к началу, «нулевой» точке отсчета, к самой постановке проблемы.

При этом принципиальным является вопрос об отличии психологического подхода к вере от философского. Философия, рассуждая о вере (пусть даже в тех плоскостях, где она непосредственно относится к внутреннему миру человека), делает это абстрактно, то есть мыслит о ней в отрыве от конкретных психических явлений. Психологическое рассмотрение данного феномена, напротив, должно заключаться в исследовании веры, «заземленной» к психической действительности, «операционализированной» в ней. В этой действительности «абстрактная» вера должна обрести свой «субстрат». Такое исследование требует обоснования психологической природы веры, определения функций веры во внутреннем мире человека, раскрытия механизмов ее динамики в реальных жизненных условиях конкретных людей.

Недопустимо перенесение из философии гносеологического понимания феномена веры, что для психологии чревато потерей веры как психической реальности. Если вера, как говорит И. Кант, есть признание истинности чего-либо при достаточных субъективных и недостаточных объективных основаниях, а знание сочетает в себе как субъективную, так и объективную достаточность, то тогда с субъективной стороны человек не может отличить в себе веру от знания. Для психологии это означает, что веры как психической реальности нет. Есть некая внутренняя убежденность, которая может быть с объективной стороны признана как вера или как знание в зависимости от объективных оснований. Вера, в таком случае, есть просто одна из нескольких возможных трактовок одной и той же внутренне неизменной психической реальности, определяемой в ходе сопоставления этой реальности с не зависимыми от нее эталонами. Она не есть реальность, она – одно из ее значений.

Интегральный и системный характер веры. В психологии личности феномен веры связывается различными исследователями с такими психическими образованиями, как эмоции, чувства, переживания, убеждения, смыслы, отношения, действия и др. Таким образом, в феномене веры отражаются всевозможные стороны психической действительности. Избежать «растворения» в них можно, только выдвинув следующие предположения: вера является интегральной психологической характеристикой, объединяющей в единое целое различные явления психической действительности; вера есть системное психическое образование, не сводимое к элементам психики.

Можно предложить следующее определение. Вера – это система когнитивных, ценностных, мотивационных, установочных и аффективных элементов, позволяющая производить фильтрацию и принятие информационного содержания вне рациональной аргументации. Факт сознательного принятия при отсутствии рациональной аргументации может быть объяснен, во-первых, сниженной критикой сознания при действии суггестивных механизмов; во-вторых, тем, что когнитивный диссонанс компенсируется удовлетворением ментальной потребности или нейтрализуется благодаря ему.

Вера и сознание. Проблема соотношения веры и сознания представляется достаточно сложной. Сознание играет важнейшую роль как в формировании веры, так и в процессе ее реализации, но при этом нельзя однозначно определить его место и роль данных процессах. По-видимому, сознание всякий раз проявляется индивидуально в процессе формирования веры. Сознание присутствует в процессе формирования веры, его работа может предшествовать данному процессу. Однако вера может быть сформирована суггестивно, вне воли и сознания на начальном этапе.

Рассмотрим отношение феномена веры к явлениям внутреннего мира на примере веры в определенный образ будущего, к которому человек стремится и который во многом обусловливает его действия в настоящем. Для верного понимания отношения веры к сознанию необходимо подчеркнуть, что с помощью понятия «вера» обозначается некий процесс, отношение, связь, но никак не «вещь», «предмет». Верит человек в нечто, но сама вера не есть это нечто. Нельзя отождествлять веру с ее предметом, с тем образом, который, по выражению Б.С. Братуся, механизмом веры «прилепляется», притягивается к сердцу. Данное различение позволяет предположить, что в сознании находится только образ будущего, который не есть сама вера. Этот образ – результат мысленного конструирования, опережающего отражения, а не продукция веры. Он может быть результатом обоснованного прогноза или «необоснованным» видением желаемого. Продукция веры – это «притяжение» этого образа к человеку, когда еще не существующее будущее становится существующим в настоящем.

Психологической продукцией веры выступает не представленность образа будущего в сознании, а переживание будущего в настоящем. Переживание понимается как особая деятельность по перестройке психического мира, направленная на установление смыслового соответствия между сознанием и бытием, общей целью которого является повышение осмысленности жизни. Как свидетельствует С.Л. Рубинштейн: «В переживании на передний план выступает не само по себе предметное содержание того, что в нем отражается, познается, а его значение в ходе моей жизни – то, что я это знал, что мне уяснилось, что этим разрешились задачи, которые передо мной встали, и преодолены трудности, с которыми я столкнулся». Это значение и есть личностный смысл образа будущего. Переживание как психологическая продукция веры ставит проблему отношения веры к эмоциям и смыслам.

Также некоторые феноменальные проявления веры указывают на ее функционирование и на бессознательном уровне. Человек может действовать, исходя из неосознанной веры в определенный результат действий, и начать осознавать свою веру только в случае появления сомнений в достижимости этого результата.

Вера – это внутреннее отношение человека к миру, при котором происходит построение субъективной реальности.

Под субъективной реальностью мы понимаем такую представленность человеку мира, при которой этот мир ощущается существующим, необходимым, очевидным, «своим», то есть субъективно реальным. Это не просто мир вообще, но мир такой, каким он является для человека. Естественно, что представленный в субъективной реальности мир может быть как объективно существующим, так и иллюзорным.

Отношение веры носит личностный характер, так как в нем выражается (и утверждается) вся личность, а не ее отдельные стороны. Данное отношение можно охарактеризовать как избирательное (так как оно связано со значимостью чего-либо для человека) и активно-деятельностное (построение субъективной реальности всегда требует упорядочивания жизнедеятельности человека в соответствии с нею, и вера выступает как опосредованный конкретными мотивами побудитель активности).

Вера и знания. Вера может быть соотнесена со знаниями в их конкретно-психологическом воплощении. Знание – структурированная информация, выраженная в знаке и имеющая определенное значение. Данная информация может как соответствовать действительности, так и не соответствовать. В психологическом аспекте знания выступают как динамические мозговые модели предметов и явлений, их свойств. Вера – не модель, стремящаяся к информативно точному отображению действительности, а отношение, в котором реализуется личностная пристрастность человека к этой действительности. Если говорить о вере в будущее, то модель, образ этого будущего, построенный на основе информационного прогноза, еще не есть вера в него. В вере данный образ обретает для человека реальность в настоящем, переживается как очевидный, необходимый, значимый. В вере присутствует элемент знания, однако в ней на передний план выступает не объективное содержание данного знания, а значение этого содержания для человека.

Знание может вступать в противоречие с верой, например, когда прогнозируемый образ будущего не соответствует образу веры. Вот почему врач в некоторых случаях скрывает от пациента истинный диагноз – чтобы не разрушить веру человека в позитивный исход лечения. В этом случае знание истинного положения дел может сыграть злополучную роль.

Отношение веры к эмоциям. В отношении веры к эмоциям необходимо обозначить два момента.

Во-первых, веру нельзя отождествлять с эмоциями, сопровождающими «притяжение» образа будущего. Эмоции всегда присутствуют, когда человек получает ожидаемое: ребенок радуется получению игрушки, которую хотел, работник – получению желаемой должности и т.д. Цель деятельности, сознательно поставленная человеком, является значимой для него, а потому и ожидаемой, желанной. Естественно, что достигнутость этой цели (хотя пока и иллюзорная, лишь субъективно реальная, благодаря действию веры) не может не вызывать эмоций.

Во-вторых, эмоциональный компонент, часто приписываемый вере, на самом деле относится к смыслу. Смысловые образования – это сплав сознательных и эмоциональных процессов.

Вера – это не всплеск эмоций. Конечно же, эмоция присутствует в ней, как и во всяком акте духовной жизни человека. Но эмоция не порождает веру. Вера обладает когнитивным содержанием и может являться актом воли. Она есть единство всех элементов в центрированном Я. Разумеется, единство всех элементов в акте веры не препятствует тому, чтобы один из них определял какую-то особую форму веры. Он определяет характер веры, но он не создает сам акт веры.

Вера и смысловая сфера личности. Говоря о связи веры со смысловой сферой личности, необходимо отметить, что смысл и вера сходны по многим характеристикам. Например, вера относится к сверхчувственным образованиям. Так же как и смысл, она не имеет «надындивидуального», «непсихологического » существования. Ее нельзя заполучить извне, нельзя отторгнуть от себя (отчужденными могут быть только верования). И смысл, и вера производны от реального бытия субъекта и независимы от их осознания. Они предметны (вера всегда вера во что-то, смысл всегда смысл чего-то) и некодифицируемы (не поддаются прямому воплощению в системе значений).

Между верой и смыслом существует прямая зависимость. Как свидетельствует В. Франкл, потеря смысла всегда связана с потерей веры. Будущее, в которое человек не верит, не имеет для него никакого смысла. И наоборот, смысл для человека этого будущего заставляет полагать его необходимым, очевидным, осуществимым и, таким образом, верить в него. Вера удерживает смысл, а смысл, в свою очередь, – веру.

Вера и смысл неотделимы друг от друга и в процессе своего зарождения. Потребность человека в наличии жизненных смыслов является условием появления веры. Процесс рождения веры и смысла можно описать как постоянное соотнесение вероятных смыслов, которые человек обретет, поверив, с наличием или отсутствием для этой веры внутренних оснований. В человеке всегда присутствует борьба, противоречие между желанием обрести смысл и опаской обмануться в своей вере.

Вера нетождественна убеждениям человека. Убеждения – относительно статичные образования, вера носит процессуальный, динамичный характер. Метафорически выражаясь, убеждение есть «вещь», вера же – отношение. Понятие убеждения в психологии личности неоднозначное. Мы понимаем под убеждением человека сплав смыслов (в том числе ценностей как осознанных смыслов), значений и представлений, делающих устойчивыми цели и мотивы действий. Вера есть «удержание» этих смыслов и представлений. Утрата веры, потеря смысла влекут за собой и крах убеждений.

Убеждения – результат личностного развития человека, они характеризуют его бытие как личности. Вера же присутствует у человека вне зависимости от степени сформированности убеждений. Она – один из инструментов, орудий формирования убеждений.

Веру следует отличать от доверия и уверенности.

Доверие – это психическое состояние, в силу которого индивид отказывается от самостоятельного исследования вопроса, который может быть исследованным. Доверие может быть как обоснованным, так и необоснованным. Доверяется тот, кто не хочет или не может решить или сделать чего-либо сам, полагаясь или на общепринятое мнение, или на авторитетное лицо.

Обратите внимание: вера всегда относится к факту (тезису и проч.), это безличное отношение, доверие же всегда направлено на кого-то. Верят во что-либо, доверяют кому-либо. Конечно, есть выражение «я верю тому-то», но это именно что разговорная форма, смешивающая веру и доверие.

Уверенность – это осознание высокой вероятности своей (либо чужой правоты) и проистекает именно от понимания ситуации (понятно, в меру своего развития), знании своих сил, понимания уровня знаний и т.д. Этим уверенность кардинально отличается от доверия, которое берет начало именно в неуверенности, проистекает из сознания своей слабости, признания чужого авторитета как априорного.

Своей непосредственной очевидностью и нерасчлененностью ведущего к ней пути вера близка интуиции . Как и интуиция, вера субъективна. В разные эпохи предметом искренней веры были диаметрально противоположные воззрения: то, во что когда-то свято веровали все, спустя время большинству представлялось уже наивным предрассудком. Вера затрагивает не только разум, но и эмоции; нередко она захватывает всю душу и означает не только интеллектуальную убежденность, но и психологическую расположенность. В отличие от веры интуиция, даже когда она является наглядно-содержательной, затрагивает только разум. Если интуиция – это непосредственное усмотрение истины и добра, то вера – непосредственное тяготение к тому, что представляется истиной или добром; интуиция – способ открытия нового содержания, вера – способ удержания такого содержания в душе и разуме.

Принятие каких-то положений или представлений является функцией не только разума, но и других сторон духовной жизни человека. Поэтому основания принятия идей и представлений достаточно сложны, а нередко и просто противоречивы. Иногда намечается следующая цепочка разных модусов принятия, определяемая двумя основными факторами – степенью обоснованности рассматриваемых идей или представлений и психологической расположенностью к ним: знание – убеждение – вера – безразличие – неверие – сомнение – заблуждение. Противоположностью знания является здесь заблуждение, противоположностью убеждения – сомнение, противоположностью веры – неверие; модусы возрастающего принятия идей или представлений – вера, убеждение, знание; модусы возрастающего неприятия – отсутствие веры, сомнение и заблуждение; нейтральное отношение (безразличие) означает отсутствие как веры, так и неверия в рассматриваемое положение, равнодушие к нему. Данная цепочка, небесполезная в отдельных случаях, вызывает, однако, серьезные возражения, вызванные в первую очередь сложностью отношений между верой и знанием. Вера может быть не только первым шагом на пути к обоснованному знанию, но и шагом, уводящим от знания и препятствующим его достижению.

Итак, подводя итоги, можно сказать следующее: вера – сложный социально-психологический феномен, и в основе его сложности лежит структурно-функциональная сложность ментальности. Ментальность определяет множественность проявлений веры, а также ее интегративную роль по отношению к разным сферам личности. По своим внешним проявлением вера может быть понимаема как специфический способ принятия, то есть способ познания, но по своему содержанию вера гораздо богаче. Основываясь на ментальной потребности, она направляет когнитивные, аффективные, ценностные структуры индивида. Для индивида вера представляется средством аккумуляции ресурсов на реализацию высших потребностей. В узком смысле слова «вера», то есть если ее понимать только как механизм принятия, вера представляет собой специфический и уникальный способ обмена информацией со средой, основополагающим условием интеграции и целостности когнитивной структуры индивида, важнейшим связующим звеном между рационально-логическим и чувственным познанием, их основой. Для общества вера является «стабилизатором» культурных элементов, опосредует сплоченность и целостность, является выразителем культуры и опыта предыдущих поколений.

Вера – это система когнитивных, ценностных, мотивационных, установочных и аффективных элементов, позволяющая производить фильтрацию и принятие информационного содержания вне рациональной аргументации. Факт сознательного принятия при отсутствии рациональной аргументации может быть объяснен, во-первых, сниженной критикой сознания при действии суггестивных механизмов; во-вторых, тем, что когнитивный диссонанс компенсируется удовлетворением ментальной потребности или нейтрализуется благодаря ему.

Наиболее содержательная интерпретация веры состоит в представлении ее в качестве выразителя ментального несоответствия и ментальной потребности. Если иметь в виду такой подход, то вера представляется средством реализации и проявителем ментальной потребности. Данное положение позволяет сделать вывод о том, что вера в социуме является значимой не только потому, что сама по себе представляет коммуникативную реальность, но и поскольку опосредует разрешение социально значимой потребности индивидов.

Ментальный диссонанс лежит в основе социально-психологического механизма формирования веры. Суггестивное воздействие выполняет функцию социально-психологического механизма формирования веры.

Внушение в процессе формирования веры играет значительную роль, но не является его обязательным компонентом по своему значению. Суггестивные процессы всегда присутствуют в вере, ее формировании, и их совокупная роль значительна, но как единый процесс суггестия выступает лишь в качестве механизма формирования веры.

Суггестия как механизм формирования веры приобретает наибольшее значение тогда, когда другие механизмы функционируют с меньшей эффективностью: при невыраженности ментальной потребности, при высокой внушаемости индивида и ослабленных рефлексивных процессах, – то есть тогда, когда императивность других оснований формирования веры снижена или отсутствует. Здесь важно подчеркнуть, что ментальная структура обладает наибольшей императивностью по отношению к вере индивида, поэтому ситуационные факторы формирования веры нивелируют с течением времени, а направленность веры меняется в сторону большего соответствия ментальной специфике.

Субъективная значимость верования велика, поэтому индивид воспринимает его как первичное и более истинное, рационализирует и аргументирует его. Верование, как правило, декларируется в группе. Этот факт, а также потребность выглядеть последовательным и удовлетворять ожидания заставляет индивида вести себя в соответствии с декларированным ранее. Далее, верование, как правило, распространено на всех членов группы, и механизм контроля через групповое давление закрепляет и собственно верование, и стремление его сохранять.

Виды веры

В зависимости от способа, каким оправдывается вера, различают рациональную веру , предполагающую некоторые основания для своего принятия, и нерациональную (иррациональную) веру , в случае которой сам факт веры считается достаточным для ее оправдания. Нерациональная вера может быть религиозной, авторитарной, самодостаточной и т.д.

Авторитарная вера – это вера, которая опирается на внушение и авторитеты. Итак, у авторитарной веры две опоры: внушение и авторитеты. Авторитарная вера предполагает (в явной или скрытой форме) аргументацию ссылкой на мнение авторитетов: «в учебнике написано», «Библия учит», «Сталин указывал» и др. Самодостаточную веру иногда называют «слепой». Например, религиозная вера в чудо не требует какого-либо обоснования чуда, помимо самого акта веры в него. Ни рациональная, ни тем более нерациональная вера не гарантирует истины. Например, если кто-то твердо верит в существование внеземных цивилизаций, то отсюда не вытекает, что они действительно есть.

Иногда знание определяется как оправданная, истинная вера: человек знает какое-то положение, если он верит в это положение, и оно является в этом случае истинным. Данным определением знание сводится к вере и истине, но вряд ли это делает понятие знания более ясным. К тому же знание нередко абстрактно и лишено того эмоционального накала, который всегда характерен для веры. Ближе к вере стоит убеждение, которое всегда подкрепляется определенными чувствами субъекта. «Как всякое интеллектуальное действие, искреннее утверждение несет в себе также и эмоциональную нагрузку. С его помощью мы стараемся уверить, убедить тех, кому мы адресуем речь» (М. Полани).

Соотношение знания и убеждения, с одной стороны, и веры – с другой, во многом неясно из-за их связи с разными плоскостями духовной жизни. Очевидно лишь, что знание, убеждение и вера существенно переплетены, могут взаимно поддерживать друг друга, и разделение их и отнесение к разным сторонам единой человеческой духовной жизни может быть только временным и условным.

Считается правомерным введение в оборот двух англоязычных терминов – faith-веры и belief-веры, которые обозначают разные понятия. Внутренняя, постоянно присутствующая в душе человека вера, определена как faith-вера, духовная вера. В свою очередь, belief-вера есть постижение истины через вещественные инстанции и внешний чувственный опыт.

Существует множество определений духовной веры. Например, по П. Тиллиху: «Вера – это состояние предельной заинтересованности: динамика веры – это динамика предельного интереса». Этот предельный и, как его ещё характеризует Тиллих, безусловный интерес есть не что иное, как интерес к предельному и безусловному. К этому, согласно ему, нельзя приблизиться никаким иным способом, кроме веры. По У. Джеймсу, «вера – это готовность действовать ради цели, удачное достижение которой не гарантировано нам заранее».

В этих определениях веры, которые даны христианским теологом и одним из столпов прагматизма, главными терминами вместе с верой, являются интерес и цель. Как известно, интерес есть «обобщение» наличных потребностей. Потребности соответствует полезность; она и есть цель, на достижение которой и ориентирован человек-субъект в своей деятельности. Следовательно, бытия человек выступает центром, а вся действительность – определенной периферией. Исходя из себя как центра, субъект ставит цели, выбирает средства и стремится к достижению цели. Это значит, что и П. Тиллих, и У. Джеймс истолковывают веру как потребительское состояние.

Однако духовная вера не может быть состоянием или отношением человека только на уровне потребностей и интересов. Она, как минимум, сосредоточена на более высоком уровне, который можно назвать «полем устремленностей». В этом «поле» центр ставится не на индивиде и его потребностях и интересах, а вне индивида – в мире ценностей, которые нельзя сводить просто к полезности. Вера человека, духовная вера – есть устремленность его к бесконечно ценному безусловному началу, как бы то оно ни понималось – как величавая пустота, «дух огня», Брахман или Аллах. Таким образом, духовная вера может присутствовать во всех решениях и действиях, она присуща не только религии.

Вместе с духовной верой существует гноселогическая или познавательная вера, или belief-вера. В своё время известный советский философ П. В. Копнин писал: «…Вера и религия – не одно и то же... Необходимо строго различать слепую веру, ведущую к религии, и веру, как уверенность, твердость и убежденность человека, основанную на знании объективной закономерности. Последняя не только не противоречит истине науки, но вытекает из нее». В данной характеристике гносеологическая вера фактически отождествляется с результатом познания как объективным, истинным знанием. Объективное знание получено и это становится верой в него и его содержание.

Гносеологическая вера, belief-вера определяется как принятие субъектом некоторой определенной информации в качестве достоверной без предварительной ее проверки на обоснованность и достоверность.

Подобно тому, как духовная вера присутствует не только в религиозном сознании, но и в некоторых других видах сознания, так же и belief -вера – вовсе не достояние одной лишь познавательной культуры, но присутствует во всей культуре.

Введение в исследование понятий faith-веры и belief-веры дает возможность более точного определения их соотношения со знанием. В истории философии противопоставление или поиск возможности гармонизации веры и знания было детерминировано в зависимости от той или иной формы веры. Разные формы веры произрастают из разных духовных уровней человека как целого. Уровень faith-веры присутствует в человеке с самого рождения, практически с детства познание мира идет непосредственно, интуитивно. Такая вера есть интуитивное постижение бесконечного и переживание внутренней связи всего мира со всем. Для внешнего выражения этой веры мы переходим на уровень опосредованного познания: мы оперируем абстракциями, применяем логические методы. Таким образом возникает belief-вера, как доверие эталону, доверие образцам, авторитетам и т.д. Эти два вида веры взаимодополняемы и вместе составляют целостное отношение к миру, например, belief-вера может пробудить в душе дремлющую faith-веру. Без нравственной поддержки внутренней, мудрой faith-веры belief-вера может обратиться в фанатизм.

Веру можно подразделить на два вида: религиозную и нерелигиозную. Иногда выделяют и третий вид – мифологический, связанный с верованиями в различные мифы, созданные людьми как в прошлые времена, так и в нынешние.

Религиозная вера наиболее полно используется в богословии, в религиозных философских трактатах. Она считается высшей формой человеческого знания, полученного через божественное откровение.

Религиозная вера абсолютна и не требует рационального доказательства. Познать Бога в полной мере невозможно. Бог настолько велик, что человеческий разум не в состоянии охватить его.

Главные особенности религиозной веры:

1. Глубокая уверенность в реальном существовании сверхъестественного, т.е. сверхъестественных существ, качеств, связей и отношений, которые не подчиняются закономерностям материального мира, а наоборот, находятся в их основе, главенствуют над ними.

2. Положительное отношение к предмету веры. Оно, как правило, характеризуется не только отсутствием сомнений, но также и желанием отстаивать свои верования, как едино истинные, распространять их среди других людей.

3. Представление о наличии особенной связи между человеком и тем, во что он верит. Религиозный человек верит, что сверхъестественное оказывает на мир, в котором он живет, и на его личную судьбу решающее влияние, кроме того, с помощью особенных (культовых) действий он сам также способен влиять на сверхъестественное.

4. Личностный характер веры, её способность удовлетворять конкретные потребности индивидуального Я верующего человека. Вот почему любая религия нуждается в определенной организационной структуре, исполняющей роль посредника между сверхъестественным и человеком.

5. Эмоционально-чувственный характер. В глазах религиозного человека религия предстает как внутреннее переживание Бога, в котором он только и обретает свою реальность, а стало быть, и всемогущество.

По мнению верующих людей, религиозная вера является не только обычным переживанием наряду с другими религиозными чувствами. Она имеет исключительное познавательное значение как способ проникновения в божественные тайны, дает человеку не знания, а мудрость. Вера ведет к озарению ума, благодаря чему человек узнает о смысле своего существования на Земле, вместе с тем получая представление о мире, в котором живет. Способность к вере заложена в душу человека Богом в момент Творения. Следовательно, дело заключается в том, чтобы удовлетворить жажду веры, найти её в глубинах собственного Я.

«Сущность веры, – писал М.М.Тареев, – не в одном только признании, что бог существует, а в уверенности, что этот невидимый мир существует для меня, что он для меня… может стать действительностью» (Тареев М.М. Христианское мировоззрение. Основы христианства, т. 3, с. 120).

Религиозная вера – это вера в сверхъестественное, т.е. вера в существование явлений, которые не подчиняются законам природы. В частности, это вера в существование Бога, загробной жизни, в чудеса и т.п.

Религиозная вера не может быть «разумной», «рациональной» и т.п., она по своей сути всегда «слепа» – вера, которая имеет надежное основание, это уже не вера, а гипотеза, уверенность в чем-то.

Нерелигиозная вера – это вера в естественное, т.е. вера в существование явлений, которые не нарушают законов природы. В частности, это вера в то, что после зимы наступит весна, что все люди смертны и т.п. Случаев нерелигиозной веры в жизни больше, ибо такую веру во что-то имеют все люди, а религиозную веру имеет только часть людей.

Нерелигиозная вера может быт научной, обыденной, светской, атеистической и т.д.

Нерелигиозная вера тесно связана с научным познанием. Так как реальность, изучаемая ученым, необыкновенно сложна, он встает перед необходимостью выделять в реальности некоторые изучаемые области, исследуемые в первую очередь в соответствии с критериями научной истины. Этот выбор осуществляется на основе научной парадигмы, господствующей в науке в данный момент времени, и основанной на использовании некоторых априорных убеждений, фундаментальных метафизических установок относительно человеческого бытия.

Таких установок в их идеальном, предельном виде в философии выделяют две:

• материалистическое понимание природы бытия,
• идеалистическое понимание природы бытия.

Они находят свое конкретное выражение в оппозиции знания и веры, иррационального и рационального.

Если ученый должен познать истину, то способ ее постижения – научное (то есть основанное на некоторых принципиальных предположениях) исследование, а нормой деятельности выступает научный метод.

При этом некоторой субъективной, иррациональной составляющей выступает уверенность исследователя, его вера в научность его способа познания истины. В данном контексте вера понимается как более широкое психологическое основание, чем это принято при философском определении веры как способа существования религиозного сознания.

В размышлениях философов разных направлений и ученых конца ХХ века все чаще можно встретить рассуждения о том, что научной мысли нужна вера, как правой руке левая рука, и неумение работать обеими руками не следует считать особым преимуществом. Обосновывается это тем, что в научном и в религиозном познании задействованы в принципе разные структуры человеческого существа. В науке человек действует как «чистый ум»; совесть, вера, любовь, порядочность – все это «подмога» в работе ума ученого. Но в религиозно-духовной жизни ум – это рабочая сила у сердца.

Эту идею высказал еще русский философ Н.А. Бердяев, утверждавший, в отличие от О. Конта, что знание и вера не мешают друг другу, и ни одна из них не может заменить или уничтожить другую, так как в "глубине" знание и вера образуют единство.

В настоящее время усиливается интерес к проблеме иррационального, то есть того, что лежит за пределами досягаемости разума и недоступно постижению с помощью известных рациональных (научных) средств, и укрепляется убеждение в том, что наличие иррациональных пластов в человеческом духе порождает ту глубину, из которой появляются все новые смыслы, идеи, творения.

В структуре научного знания существуют элементы, не укладывающиеся в традиционное понятие научности:

• философские
• религиозные
• магические представления
• интеллектуальные и сенсорные навыки, не поддающиеся вербализации и рефлексии
• социально-психологические стереотипы
• интересы и потребности и т.д.

Взаимный переход рационального и иррационального – одно из фундаментальных оснований процесса познания. Рациональное (мышление) взаимосвязано не только с чувственным, но и с другими – внерациональными – формами познания.

Большое значение в процессе познания имеют такие факторы как воображение, фантазия, эмоции и др. Среди них особенно важную роль играет интуиция (внезапное озарение) – способность прямого, непосредственного постижения истины без предварительных логических рассуждений и без доказательств.

Исследования Гилберта и Гёделя в математике показали принципиальную открытость для чувственного, внерационального познания любой, даже самой формализованной системы знания, какой не является ни одна естественнонаучная (тем более гуманитарная) дисциплина. Это значит, что вера, интуиция, эстетическое чутье, озарение (инсайт) и т.д. принципиально неустранимы из научного и обыденного мышления.

С середины XX в. исследования философов – М. Элиаде, Р. Отто, Ж. Дерриды и др. – священного, сакрального показали сложность познавательного и практико-литургического процесса, где вера, интуиция и знание, образ и ценность образуют сложное единство. Развитие, становление любой научной теории осуществляется обычным порядком. И вера здесь занимает такое же место, как и в любом знании.

Однако в этом случае правильнее было бы говорить о другой, нерелигиозной вере, которая состоит в психологической уверенности в правильности содержания высказывания. Эта вера играет важную роль как в обыденной жизни, так и в научном познании. Данная вера обусловлена принципиальной открытостью любого знания, в том числе и знания научного.

Существуют качественно различные виды такой веры, обладающие различной степенью мотивации поступков человека: от уверенности в чем-либо (например, в том, что и завтра университет продолжит работу) до жизненных убеждений в неизбежность торжества добра над злом и т.д.

Подобный тип веры – неотъемлемый компонент практической деятельности. В своей жизнедеятельности человек постоянно принимает решения, осуществляет волевой выбор. Обстоятельства, при которых принимаются решения, очень редко бывают однозначными и чаще всего допускают несколько альтернатив в выборе стратегии и тактики деятельности. Там, где индивид не может прийти к однозначному решению на основе имеющейся информации, и его выбор не навязан ему принуждением, вступает в силу свободная воля. Индивид вынужден опираться на свою веру в успех предприятия. Можно утверждать, следовательно, что вера и знание представляют собой диалектически взаимосвязанные противоположности. Вера помогает действовать в условиях неопределенности. Если бы существовала полная информированность, то отпала бы необходимость в вере. Однако такая информированность в нашем мире принципиально невозможна. Поэтому устранить неопределенность при принятии решении человеку никогда не удастся.

При принятии решения в ситуации неопределенности действует не только воля человека, но и его эмоциональная оценка окружающего мира, его чувства, настроение, оценка окружающего как приятного или неприятного, должного или не должного, правильного или неправильного.

В этих оценках, как убедительно показывают исследования психологов, мысль человека (рациональное) неотделима от эмоций, чувств человека (иррационального). Мировоззрение человека как необходимый компонент имеет и мироощущение – чувства, с помощью которых мы воспринимаем окружающий мир. Природа творчества человека также напрямую связана не с рациональностью, мышлением, а с бессознательными психическими процессами – еще одной гранью иррационального в человеческой жизнедеятельности.

Таким образом, знание и вера, рациональное и иррациональное в жизнедеятельности человека, в его познании окружающего мира, в его практической деятельности представляют собой неразрывное единство, необходимое для целостного, полноценного, полнокровного миропонимания каждого человека. И эта полнокровность должна находить свое выражение и в профессиональной деятельности человека, личности, понимающей и преобразующей окружающий мир.

Нерелигиозную веру также называют прагматической верой . Эта вера представляет собой определенную научную гипотезу, стройные логические и эмпирические доказательства которой отсутствуют. Таковыми являются, например, все математические аксиомы: о не пересекающихся параллельных прямых, о треугольнике, сумма внутренних углов которого равна двум прямым. На этих постулатах была построена геометрия Евклида. Прагматическая вера сопутствует человеку в его обыденной жизни. Человек верит в целительное искусство врача. В этом случае вера покоится на нашем (человеческом) признании умения врача бороться с болезнью.

Предмет веры обладает своей спецификой. Когда речь идет о нерелигиозной вере, то ее предметом будет либо утверждение (гипотеза, концепция и т.п.) не вполне доказанное, гипотетическое, либо явление или процесс, которые относятся к будущему. Когда в обыденной жизни кто-либо говорит: «Я верю этому человеку», то подразумевается, что утверждающий на основе жизненного опыта пришел к выводу о честности того человека, о котором идет речь. Однако эта субъективная вера нуждается в дальнейшем в объективном подтверждении: человек должен своим поведением доказать справедливость этой веры. Ученый может сказать: «Я верю в истинность данной гипотезы», однако для того, чтобы истинность его гипотезы стала общепризнанной, необходимы научные, теоретические доказательства и факты, ее подтверждающие. Люди говорят: «Мы верим в возможность сохранения мира и предотвращения атомной катастрофы». Эта вера основана на трезвом анализе положения в мире, на учете коренных интересов и возможностей масс трудящихся, участвующих в борьбе за мир. Однако вера в возможность сохранения мира не исключает, а предполагает признание реальной опасности ядерной войны. Эта вера побуждает массы к активным действиям по обузданию тех кругов мирового империализма, которые являются главным источником военной угрозы.

Говоря о соотношении нерелигиозной веры и знания, следует, таким образом, учитывать, что с точки зрения предмета и содержания эти понятия отличаются друг от друга. В то же время необходимо подчеркнуть, что нерелигиозная вера не противостоит принципиально знанию как его антипод. Будучи включена в общую систему человеческого познания и практики, нерелигиозная вера проверяется теоретически и практически. В ходе такой проверки она либо подтверждается – и, таким образом, ее содержание превращается в знание, – либо отбрасывается, опровергается.

История человеческого познания дает немало примеров подобного рода. В XVIII в. среди естествоиспытателей бытовала вера в существование особых носителей теплоты и горения – «теплорода» и «флогистона». В ходе дальнейшего развития науки и практики она обнаружила свою несостоятельность и была опровергнута. С другой стороны, нередко вера в истинность той или иной научной гипотезы в дальнейшем находила не только теоретическое, но и практическое подтверждение. К.Э.Циолковский глубоко верил в то, что человечество выйдет за пределы земной атмосферы и шаг за шагом завоюет космос. На наших глазах эта вера получила свое практическое подтверждение, она превращается в один из элементов современного знания.

Нерелигиозная вера проявляется и в сфере социального познания и социальной жизни. Французские просветители, как отмечал Ф.Энгельс, верили в то, что уничтожение сословных привилегий и абсолютистского государства, обеспечение политического равенства всех граждан приведет к созданию разумного и справедливого общества, к преодолению социальных антагонизмов. Эта вера была, однако, разрушена объективным ходом событий. Оказалось, что буржуазные свободы и политическое равенство граждан не устраняют глубоких классовых антагонизмов и классовой борьбы, что реальное буржуазное общество не уничтожило социального неравенства, нищеты и бедствий народных масс.

Опровержение нерелигиозной веры не следует понимать метафизически, как абсолютное отбрасывание всего ее содержания. Человеческое познание развивается диалектически. Само опровержение веры в истинность научной гипотезы имеет не только негативное, но и позитивное значение для науки, поскольку оно более четко определяет направления дальнейшего поиска. К тому же нерелигиозная вера зачастую содержит в себе не только ложное содержание, но и определенные крупицы истины, которые впоследствии используются уже в иной связи, в иной системе понятий и представлений. К примеру, вера просветителей XVIII в. в исторический прогресс, основой которого, по их мнению, является прогресс знаний и распространение просвещения, была верой утопической. Однако в ней содержалось и нечто рациональное, поскольку подчеркивалась мысль о закономерном и поступательном развитии общества, что в дальнейшем было использовано марксизмом, впервые обосновавшим эту идею научно.

Итак, нерелигиозная вера, хотя и отличается от знания с гносеологической точки зрения, также включена в общий процесс развития человеческого познания и практики. В ряде случаев она играет роль потенциального резервуара знания, причем в дальнейшем проходит теоретическую и практическую проверку. Как таковая, нерелигиозная вера является поэтому необходимым элементом общественного и индивидуального сознания, стимулируя и интенсифицируя поиски истины. Опираясь, как правило, на научные знания, она в то же время выступает особым, личностно заинтересованным отношением субъекта к выводам, которые носят гипотетический характер либо относятся к будущему. В этом случае нерелигиозная вера близка к понятию «убеждения личности».

Гносеологические особенности нерелигиозной веры тесно связаны с ее психологической спецификой. Всякая вера представляет собой социально-психологическое явление, ибо она характеризуется как участвующими в ней психологическими процессами, так и особым отношением субъекта веры к ее предмету, отношением, реализующимся не только в сознании, но и в поведении.

Вера возникает у человека, если он заинтересован в ее предмете, который вызывает в нем активную эмоциональную и оценочную реакцию. Если та или иная идея, гипотеза, образ и т.п. не вызывает у человека активного интереса, то феномен веры будет отсутствовать. В этом также проявляется отличие веры от знания. Само по себе знание объективно, оно существует независимо от эмоций людей или их личностных ориентации. Знать можно многое, что совершенно не затрагивает интересов личности, не вызывает у нее эмоциональной или оценочной реакции. Верить же можно лишь в то, что, как говорят, близко не только уму, но и сердцу, что вызывает ак-ивное личностное отношение.

Отсюда вытекают некоторые общие для всякой веры, как нерелигиозной, так и религиозной, психологические ее особенности.

Во-первых, важную – а в некоторых случаях и доминирующую – роль в том личностном отношении, которое мы именуем верой, играют чувства человека. Поскольку предмет веры вызывает заинтересованное отношение человека, оно реализуется прежде всего в эмоциональной сфере, вызывая те или иные чувства и переживания. Диапазон этих переживаний может быть весьма различным как по содержанию, так и по интенсивности, однако вне эмоционального отношения вера невозможна.

Во-вторых, вера невозможна вне личностной оценки предмета веры. В этой связи некоторые авторы выделяют «аксиологический» аспект веры. Эта оценка чаще всего бывает позитивной. Человек верит в то, что соответствует его идеалам, принимаемой им системе ценностей, что приносит ему субъективное моральное удовлетворение. При этом сама вера играет определенную роль в формировании его идеалов и ценностных ориентации. Не исключено, что вера (особенно религиозная) присутствует и при наличии резко отрицательной оценки какого-либо явления, образа и т.п. Вспомним хотя бы о вере в «черную магию», колдовство, в дьявола. Однако какова бы ни была оценка предметов веры, она обязательно в ней присутствует и накладывает определенный отпечаток на ее содержание.

В-третьих, вера предполагает активное личностное отношение к своему предмету, которое захватывает волевые процессы и проявляется в той или иной степени в поведении человека. Здесь опять-таки уместно сравнить веру со знанием. Знание может содержать в себе компоненты, которые не влияют на поведение личности, хотя и усвоены ею. В знаниях того или иного человека всегда имеется «нейтральная» (с точки зрения его интересов) информация. Естественно, что такая информация не будет влиять на поведение человека. Иное дело – вера. Личностное, заинтересованное, эмоциональное и оценочное отношение человека к предмету его веры всегда влияет на его поведение. Конечно, степень этого влияния, а также его социальная направленность могут существенно меняться и варьироваться, но сам факт реализации веры через волю и ее влияние на поведение человека не вызывает сомнения.

Как уже отмечалось, все перечисленные особенности характерны для любой веры, как религиозной, так и нерелигиозной. Однако исследование психологического аспекта нерелигиозной веры обнаруживает черты и особенности, отделяющие ее от веры религиозной. Речь прежде всего идет о соотношении нерелигиозной веры с мышлением, знанием и наукой. Нерелигиозная вера, включенная в общий процесс человеческого познания и практики, опирается либо на эмпирические знания человека, когда речь идет о вере в обыденном, житейском смысле слова, либо на научные знания, научные гипотезы и т.п., либо на обобщенный опыт социального развития, когда речь идет о решении социальных проблем, затрагивающих будущее. Во всех этих случаях нерелигиозная вера опирается на знания, а не противостоит им. В психологическом плане это означает, в частности, что нерелигиозная вера далеко не всегда отвергает сомнения, нередко она и предполагает их. В ряде случаев нерелигиозная вера не боится сомнений, более того, она является результатом преодоленных сомнений. Это означает, что нерелигиозная вера не отвергает рациональные аргументы, логические, теоретические и фактические доказательства. В отличие от веры религиозной ее фундаментом является как теоретическая, рационально-логическая, так и фактическая обоснованность тех положений, выводов, представлений, которые составляют ее предмет. Нерелигиозная вера, как правило, не противостоит убеждениям личности. К примеру, вера ученого-естествоиспытателя в истинность его гипотезы. Если речь идет о подлинном ученом, заинтересованном в объективном знании, то его вера в ту или иную гипотезу зиждется на уже доказанных научных положениях, на экспериментально добытых фактах. Сомнение, рациональная критика этой гипотезы будут для такого ученого не помехой, а необходимой базой его дальнейшей деятельности. Здесь вера основана на научных убеждениях. То же можно сказать и о вере в социальные цели и идеалы. Разве вера большевиков в неизбежность победы революции в России не основывалась на научном исследовании объективных противоречий социальной жизни предреволюционного периода? Такая вера была одним из компонентов научных убеждений революционеров-марксистов.

Представим себе немыслимое, а именно, что категория веры вовсе перестанет существовать. Религия не будет запрещена, а просто перестанет существовать за ненадобностью для людей в постиндустриальном обществе. Все церкви, мечети, костелы и другие религиозные места, а вместе с ними отпущение грехов, покаяние, раскаяние, представления о добре и зле уйдут без ностальгического сожаления в прошлое. Законы совести, чести, профессиональной и другой этики также исчезнут. В отношениях между людьми возобладает торжество разума и объективный подход. Как в этом случае в социальном плане может складываться жизнь люди? Неужели начнут друг друга нещадно грабить и убивать? Насилие, обман и несправедливость станет обыденным явлением? Вряд ли. Такие заповеди как «не убивай», «не кради», «не лги» не исчезнут при отсутствии веры, их нарушение будет преследоваться по формальному закону после беспристрастного формального разбирательства. Само понятие пристрастности также уйдет в прошлое, т.к. не будет больше понятий добра и зла, у каждого человека индивидуально окрашенных и по-своему интерпретируемых.

Вера в справедливость сменится безусловным главенством законности и права. Вместо справедливости люди начнут рассуждать о целесообразности, оптимальности и эффективности. Например, целесообразно ли, чтобы один человек был президентом более восьми лет; станет ли от этого эффективной экономика, если руководитель предприятия имеет возможность зарабатывать в 100 раз больше, чем высококвалифицированный рабочий; оптимально ли иметь однопартийную систему и т.д.

Никто никого не будет стыдить за нечестность, безнравственное поведение, отсутствие совести и т.п. Никто не станет мучиться сомнениями, говорит ли человек правду или нет. Правдивость сказанного человеком выборочно проверяется, и если выяснится, что он соврал, то его подвергают тотальной проверке, а за ложь подвергают адекватному наказанию и вносят в «черный список». Так, кстати, работают правоохранительные органы США. В Америке работник полиции или судья, как правило, будет удовлетворен вашим ответом на вопрос и не станет просить собирать различные справки в подтверждение всего сказанного. Но если впоследствии вас решат проверить и уличат во лжи, то не ждите пощады. Именно поэтому, если американец хочет что-то скрыть, он отвечает «не помню» или «не знаю», а также может вообще отказаться давать показания.

Упражнение представить, каким будет общество при отсутствии веры, дает возможность взглянуть, если можно так выразиться, на более здоровый социум без лицемерия и ханжества. Это упражнение крайне полезно – с его помощью становятся понятны пружины управления современным обществом.

Конечно, абстрагироваться от веры крайне сложно. Ведь деятельность человека во многом основана на вере. Вера является отправной точкой многих наших начинаний. Но с верой также связано и множество проблем. Порой «слепая» вера затмевает наш разум, мешает совершать рациональные поступки. Поэтому немудрено, что в обществе намечается тенденция снижения значение всякой веры для человек с развитием информационных технологий. Мгновенная доступность практически любой информации создает у людей ощущение полной осведомленности обо всем и вся. По любому вопросу можно найти разнообразие аргументированных точек зрения, каждая из которых претендует на истинность. Это, несомненно, снижает доверие к каждой из них. Короче, с наступлением эпохи постмодерна акцент переместился с поиска истины на процесс дискурса вокруг нее. Людей интересует уже не собственно истина, а связанная с ней интрига споров, игра аргументами, доводами, уловками и стилями.

Тем не менее, полностью избавиться от веры человек не сможет. Положение индивида, пытающегося познать мир и самого себя, глубоко трагично. Его сознание с неизбежностью оказывается расколотым. Одна его часть подчинена чистой логике мысли и тому, что он наблюдает, а вторая основана на вере. Ключевыми категориями первой, рациональной половины его сознания являются обоснованность и опровергаемость. Наши теоретические построения должны логически вытекать из сделанных предположений, причем так, чтобы реальность имела возможность отклонить их. Только после того как логически обоснованная конструкция успешно прошла экзамен, мы можем сказать, что нами нечто познано. Эта фундаментальная мысль была внедрена в научное сознание Карлом Поппером.

Вторая половина сознания человека, пытающегося познать мир и самого себя, основана на вере. Наша мораль, наши высшие оценки не могут быть обоснованы ни логически, ни экспериментально. Их истинность для нас предопределяется удивительным качеством, которым мы наделены – способностью верить. И только эта способность придает нашим поступкам смысл. Само холодное научное постижение научной истины невозможно без веры в то, что познание – наше предназначение и даже обязанность.

Одной из величайших интеллектуальных уловок является смешение этих двух половин нашего расколотого сознания. Оно проявляется в попытках выдать за научную истину некоторое утверждение, в действительности основанное лишь на вере. Естественно, в результате получаем многообразие форм познания: обыденное, научное, художественное, религиозное, мистическое, эзотерическое и пр.

Вопрос о соотношении знания (познания) и веры относится к категории философских и имеет давнюю историю. Знание и веру обычно противопоставляют друг другу или, наоборот, вполне отождествляют. Результатом такого немудреного резонерства выступают крайности внутренне родственных точек зрения эмпирической науки и религии, опирающихся на внешний авторитет (для первой таким авторитетом служит опыт, для последней – откровение). Их антитеза на поверхности философской мысли последних полутора столетий выразилась в противоборстве ее рационалистического и иррационалистического, сциентистского и антисциентистского течений. В ходе борьбы между собой неокантианство и философия жизни, позитивизм и герменевтика, марксизм и неотомизм, трансцендентальная феноменология и экзистенциализм дружными усилиями посадили корабль современной философии на мель антиномий натуры и культуры, законов и ценностей, имманентного и трансцендентного, дискурса и интуиции.

Определение. «Вера - это обоснованное ожидание того, на что надеются, очевидное доказательство существующего, хотя и невидимого» (Евр. 11:1).
Истинная вера - это не легковерие, то есть склонность верить во что-то без веских доказательств или только потому, что в это хочется верить.

Чтобы иметь настоящую веру, необходимо знать основные истины, быть знакомым с фактами, а также всем сердцем принимать то, о чём свидетельствуют эти факты. Хотя невозможно иметь истинную веру без точных знаний, Библия говорит, что веру проявляют сердцем (Рим. 10:10).

Почему у многих людей нет веры?

Вера - это плод Божьего духа, и Бог с радостью даёт свой дух тем, кто о нём просит (Гал. 5:22; Луки 11:13).

Значит, люди, у которых нет веры, не просят об этом духе. А если и просят, то делают это из неправильных побуждений или не дают Божьему духу влиять на их жизнь. Это может быть обусловлено многими причинами.

Недостаток точных знаний из Библии

Библия является плодом действия Божьего духа, ведь она вдохновлена Богом (2 Тим. 3:16, 17; 2 Сам. 23:2).

Не изучая Библию, невозможно развить истинную веру. И хотя у тех, кто ходит в церковь, есть Библия, у них не будет настоящей веры в Бога и его намерение, если их учат человеческим взглядам, а не тому, что написано в Слове Бога.

Решая жизненные трудности, они будут опираться на собственную мудрость и мудрость других людей. (Сравни Матфея 15:3-9.)

Разочарование в религии

Многие утратили веру из-за лицемерия, царящего в христианских церквях, служители которых утверждают, что учат Божьему Слову, а сами не соблюдают
того, что в нём написано.

Некоторые когда-то были приверженцами не христианских религий. Однако они увидели, что их религия приносит плохие плоды, или поняли, что их вера, по большому счёту, не помогает им справляться с жизненными трудностями.

Не имея точных знаний об истинном Боге, такие люди сторонятся всего, что связано с религией. (Сравни Римлянам 3:3, 4; Матфея 7:21-23.)

Непонимание того, почему Бог допускает зло

Большинство людей не понимают, почему Бог допускает зло, и поэтому винят его во всех бедах. Они не осознают, что люди склонны делать зло из-за греха Адама, а не потому, что такова воля Бога (Рим. 5:12).

Возможно, они не знают о существовании Сатаны Дьявола и о том, что он влияет на происходящее в мире, и поэтому они приписывают Богу злодеяния, совершаемые Сатаной (1 Иоан. 5:19; Отк. 12:12).

Если же они и слышали об этом, им может казаться, что Бог слишком медлит, ведь они не понимают полностью вопроса о владычестве во Вселенной и не осознают, что терпение Бога даёт им возможность спастись (Рим. 2:4; 2 Пет. 3:9).

К тому же они не верят до конца в то, что Бог уже назначил время, когда он навсегда уничтожит всех, кто делает зло (Отк. 22:10-12; 11:18; Авв. 2:3).

Жизнь, сосредоточенная на плотских желаниях и взглядах

Как правило, жизнь людей, не имеющих крепкой веры, далека от духовных интересов. Некоторые из них говорят, что верят Библии, однако они никогда
серьёзно её не исследовали и не размышляли о прочитанном: о том, для чего это написано и как применимо в повседневной жизни. (Сравни 1 Летопись 28:9.)

А некоторые, вместо того чтобы укреплять свою веру, позволили неправедным желаниям завладеть их сердцем, и это отвело их от Бога и его путей (Евр. 3:12).

Как обрести веру?

Рим. 10:17: «Вера приходит с услышанным». (Сравни Деяния 17:11, 12; Иоанна 4:39-42; 2 Летопись 9:5-8).

Для начала человеку необходимо узнать, что говорится в Библии.

По мере того как он будет тщательно исследовать Библию и убеждаться в её надёжности, его вера будет укрепляться и расти.

Рим. 10:10: «Сердцем проявляют веру».

Когда человек размышляет о Божьих истинах и начинает всё больше ценить их, они запечатлеваются в его символическом сердце.

Вера укрепляется, когда человек, поступая в согласии с Божьими обещаниями, видит, что Бог благословляет его дела. (Смотри Псалом 106:9-12.)

Пример. Скорее всего, у вас есть друг, о котором вы можете сказать: «Я ему доверяю. Он всегда держит своё слово. Если со мной что-нибудь случится, он
обязательно мне поможет».

Вряд ли вы скажете так о ком-то, с кем познакомились только вчера, верно?

Это должен быть человек, которого вы знаете уже давно и который не раз доказывал, что на него можно положиться.

То же самое и с религиозной верой. Чтобы обрести веру, нужно время - время, чтобы узнать Иегову Бога и то, как он действует.

Вера в существование Бога

Разумно ли верить в Бога?

Пс. 19:1: «Небеса возвещают славу Бога, о делах его рук рассказывает небосвод».

Пс. 104:24: «Как многочисленны твои дела, о Иегова! Все это ты сотворил с мудростью. Земля полна твоих произведений».

Рим. 1:20: «Его невидимые качества… ясно видны от сотворения мира, потому что они распознаются через то, что создано».

В журнале «Нью сайентист» говорилось: «Среди людей непосвящённых бытует мнение, что науке удалось развенчать религию. По их мнению, все учёные - атеисты.

К тому же они считают, что Дарвин забил последний гвоздь в крышку Божьего гроба и что научно-технический прогресс убил всякую надежду на его воскресение. Но такие взгляды глубоко ошибочны» (New Scientist. 1977. 26 мая. С. 478).

Пьер-Поль Грассе (Pierre-Paul Grassé), член французской Академии наук, отметил: «Порядок в природе - это не плод человеческой мысли и не продукт
умозрительных заключений. […] Существование порядка предполагает существование разума, который его установил. Этот разум может принадлежать
только Богу» (цит. по: Chabanis C. Dieu existe? Oui. Париж, 1979. С. 94).

Учёным известно больше ста химических элементов. Строение их атомов говорит о том, что между элементами существует сложная взаимосвязь, которую можно описать математически. Периодическая таблица элементов красноречиво свидетельствует о замысле. Её поразительная стройность никак не может быть случайной.

Пример. У нас нет сомнений в том, что фотоаппарат, радио и компьютер были кем-то созданы. Разумно ли в таком случае считать, что такие сложнейшие
органы, как глаз, ухо и человеческий мозг, появились сами по себе, без вмешательства мудрого Создателя?

Вера в то, что наступит праведный новый мир

Когда человек узнаёт из Библии, как Иегова Бог поступал со своими служителями, он начинает думать так же, как Иисус Навин, который сказал: «Вы хорошо знаете всем сердцем и всей душой, что не осталось не исполненным ни одно из всех добрых слов, которые говорил вам ваш Бог Иегова. Все они сбылись.
Ни одно из них не осталось неисполненным» (Иис. Н. 23:14).

Записанные в Библии обещания, например того, что люди будут здоровыми, а умершие воскреснут, подтверждаются сообщениями о чудесах, которые
совершил Иисус Христос.

Его чудеса - это не вымысел. Прочитайте Евангелия и убедитесь в том, что им присущи все признаки достоверных исторических сообщений. В них указаны географические названия и имена правителей, а также представлены свидетельства не менее двух очевидцев тех событий.

Размышление над этими доказательствами помогут вам укрепить веру в библейские обещания.

Посетите Зал Царства Свидетелей Иеговы или какой-нибудь из их конгрессов, и вы сами убедитесь в том, что применение библейских советов меняет жизнь людей.

Благодаря Библии они становятся честными и высоконравственными людьми. Библия помогает людям всех рас и национальностей жить и трудиться вместе в духе истинного братства.

Если у человека есть вера, так ли уж необходимы дела?

Иак. 2:17, 18, 21, 22, 26: «Вера, если не имеет дел, мертва. Но кто-нибудь скажет: „У тебя есть вера, а у меня есть дела. Покажи мне свою веру без дел, а я покажу тебе свою веру своими делами“.

Да, как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва.

Пример. Молодой человек ухаживает за девушкой и говорит ей, что он её любит. Но если он не предлагает ей выйти за него замуж, то можно ли сказать, что он любит её по-настоящему?